Жених по объявлению - стр. 21
Даже отец с его категоричностью не смог не пустить меня в школу. С немного кружащейся головой и легкой тошнотой я вышел за ворота. Сбив навернувшуюся слезу, увидел Яковлеву. Она замедлила шаг, и мы встретились.
– Что у тебя было? – спросила Яковлева.
– Да так! Пустяк! – небрежно, как герои в кино, махнул я рукой.
– Недавно упала моя мама, так почку зашибла. Хотели в город в больницу везти, да она отказалась.
– Почему отказалась?
– Говорит, вы без меня не проживете и дня.
– Почему?
– Кормить, говорит, кто вас будет? Кто корову подоит? Кто Борьку накормит?
– Никто не умеет?
– Все умеют. Да ей кажется, что никто так хорошо не сделает, как она сама.
– Наша мама такая же, – вспомнил и я свою маму.
Собирать в дальнюю дорогу – хлопотно, а в другую жизнь, неизвестную и таинственную, – и хлопотно, и грустно, и тревожно.
Мама с Лидой с раннего утра на кухне. Жарко пылает большая русская печь. Там запекаются нога поросенка и гусь. Сестра крутит на мясорубке фарш для колбас. Она постоянно откидывает со лба прядь волос, попутно вытирает рукавом капельки пота.
Отец, заложив ногу за ногу, курит на табурете у двери и косо поглядывает на хозяек. Он, против обыкновения, молчалив, но заметно, как ему хочется что-то «свое» сказать.
– Чесноком нашпиговали ногу? – наконец, спросил он.
– Валера не хочет с чесноком, – ответила мама.
Отец криво усмехнулся, но промолчал.
– Может, чемодан хороший ему купить? В сумке все перемнется. – Мама сказала, не надеясь на ответное согласие отца.
И он ответил:
– С простым будет стыдно артисту, а из крокодиловой кожи здесь не купить.
Помолчав, помусолив дешевенькую сигарету, продолжил разговор-сомнение.
– За деньги на билет до Москвы и назад мы бы поменяли шифер на крыше. Еще бы и осталось.
– Так тоже нельзя жить, – сказала мама. – Деньги нужны, но и о деле надо думать. С чем черт не шутит, авось и нам повезет.
– Он шутить любит… Пошутит над нами, дураками, а потом будет смеяться, схватившись за животик.
– Все говорят, – в голосе мамы нотки стали, – у него талант.
Это у меня. Я сижу и, не ввязываясь в разговор, отбираю учебники. Их уже неподъемная стопка.
– Дай-то Бог нашему теляти да вовка зъисты! – отец щелчком откинул к печи окурок.
– Галина Дмитриевна говорит, что поступят они. Она сама там училась.
– Твоя Галина Дмитриевна уже не помнит, где и когда училась. Сейчас во всем нужны деньги, бабки по-новому! Окороком из поросячьей ноги без чеснока не пробьешь себе дороги в большое искусство, да и в маленькое не пустят с таким подношением.
– Хотя бы попробовать, – чувствую, как тускнет голос мамы.