Жених и невеста. Отвергнутый дар - стр. 86
– Очнись. Бежим. Быстро.
Услышав его голос, Юля вздрогнула и встряхнулась, широко раскрыла глаза. Попыталась сглотнуть, прошептала.
– Бежим.
Две тени ринулись в сторону поворота во двор, сначала неуверенно, но с каждым шагом набирая скорость. Позади остались так и не сдвинувшиеся с места Крест, Коха и Кубик. Серый еще дышал, бессмысленно скребя по асфальту скрюченными пальцами, обдирая ногти.
Они промчались по узкому извилистому двору, необычно безлюдному в этот совсем не поздний час. Повезло. Возможно, кто-то из жильцов проводил удивленным взглядом из окна бегущую сломя голову парочку. Или, заходя в парадную, услышал за спиной хриплое дыхание, топот, невнятный вскрик. Обернулся – и не увидел никого. Или размытые сумерками тут же исчезнувшие силуэты. Пожал плечами и вернулся к домашним делам. Ужин, семья, телевизор. Бегут? Значит, нужно. Не сбавляя скорости Риф с Юлей вынеслись на улицу, лихорадочно переглянулись, он ткнул пальцем – направо! Юля кивнула – прямо домой бежать нельзя. Пока они не произнесли ни слова, все потом, потом. Сейчас же – оказаться как можно дальше. К счастью, район они знали как свои пять пальцев, годами гуляя здесь, играя, еще со времен детства. Конечно, те игры уже в прошлом, но они ничего не забыли. Первый проходной двор, второй, третий. Наконец, они остановились, выбившись из сил.
– Родной мой, Сашенька… Я сейчас, сейчас, немножечко постою. И… побегу с… тобой… дальше.
Он прижал ее к себе, стараясь не коснуться окровавленной рукой. Зарылся лицом в растрепанные вспотевшие волосы, глубоко вдохнул. Убедиться – она тут, с ним.
– Ш-шш, все, все, бежать уже не нужно, мы далеко.
Юля закивала, не отрывая лица от груди, обхватив его обеими руками, словно боялась, что он исчезнет. Вдруг подняла к нему заплаканное лицо.
– Они нас не догонят?
– Нет, им не до нас, Юль. И мы уже далеко, хорошо покружили.
– Я люблю тебя, Саш… Ты… Ты такой… – она остановилась, не найдя слов, и вновь уткнулась лицом ему в грудь.
Риф не сдержал улыбки, услышав это признание, словно от ребенка. Юлька и есть ребенок, подумал он. Риф вдруг понял, что сам он стал сейчас старше на много-много лет. Он изменился и больше никогда не станет прежним, вот и закончилось детство. Теплицы больше нет. Осознание этого наполнило его горькой и печальной гордостью, глаза подернулись влагой, губы задрожали. Юля почувствовала это и шепнула.
– Саш… Что?
– Ничего, солнышко, – Риф перевел дыхание и осторожно высвободился, – ничего. Отдохнула?
– Ага. Куда теперь? Риф…
– Что?
– Давай порвем на мне платье, наставим царапин, ну, стукни меня по лицу – и в милицию. Заявим, сами.