Жених и невеста. Отвергнутый дар - стр. 66

А ты откуда взялся, Табаки? Ах, сочинения. Отвали, не хочу о тебе думать. Почему сразу его не послала? Нет, надо ж было зацепиться, ещё решит, кокетничаю, цену себе набиваю. Песенки ему пела. Дура. А он во мне дырки сверлил взглядом, пока шла сюда. Диски эти дурацкие. А ведь находятся девчонки, покупаются. "Ах, Андрюша, дай послушать". О, в рифму. We can change the world. Блин, вот же прицепилась, в жизни ее слушать не буду больше. Всё, хватит о нем. Услыхал, что у нас с Сашкой не то происходит, и стойку сделал. Как сделал – так и осядет. Но по морде ему так и хочется. Терпеть его не могу до печенок. Печенка. Есть хочу. Пока Риф спит, что-то сделаю. Картошку пожарю с яишницей, по-быстрому. Так, хорош плескаться, на выход. Ой!

Юлька вскрикнула от неожиданности и прикрылась руками, не успев дотянуться до большого махрового полотенца – его держал улыбающийся Саша. Через неплотно прикрытую дверь гостиной он сквозь дремоту услышал плеск воды, тихо вошел в ванную.

– Риф! Ты подсматривал! Ну, как маленький. Дай полотенце!

– Иди сюда, сама возьми.

– Ну дай, тут скользко же, не пойду.

– Сама виновата, вечно воды на весь пол нальешь. Ты рукой держись и по стеночке иди.

– Хитренький! Я рукой возьмусь, и все видно. Ну Са-аш, мне холодно!

В следующий миг она оказалась закутана в пушистое зеленое полотенце, блаженно закрыла глаза и замерла. Он прижался лицом к мокрым волосам и вдохнул их запах. Прошептал.

– Вкусно.

– Ага, и мне нравится елкой пахнуть, – девушка прошептала в ответ, устраиваясь удобнее в объятиях, – я уже согрелась, подержи меня так еще.

Он ничего не ответил, только прижал ее к себе сильнее, ладонь медленно провела по чутко отозвавшейся спине сверху вниз. Юля слегка повернулась, давая дорогу второй ладони, уже под полотенце. Накатила теплая волна, девушка глубоко вздохнула, по телу пробежал озноб. Ладонь скользнула по гладкой коже, ощутила ложбинки ребер. Словно невзначай коснулась подавшейся навстречу груди, и тут же отступила, дразня. Ниже, ниже по дрогнувшему от прикосновения животу, отступление незаметно стало атакой в противоположном направлении. Юлька очнулась от сладкой истомы и сжала ноги.

– Туда нельзя.

– Эх… Точно, уже пора бы. Одеваться?

– Угу. Дай мне трусы свои, спортивные. Ну, или плавки. Не, твои мне не налезут.

– Твои тю-тю?

– Полное «тю-тю», еле до дома дотянула.

– Я тебе сколько раз говорил, держи здесь пару трусов. Каши не просят.

– Забыл, как твоя мама колготки нашла? Скажешь тоже, трусы. Неудобно. Тебе что, жалко?

– Наоборот. Очень хочу на тебя в моих фиолетовых спортивных посмотреть. И чтобы больше ничего!