Жена врага. Ты станешь моей - стр. 33
- У меня папы нет… - вдруг подает голос Влад. - Я же приютский…
Сердце обливается кровью и слезы наворачиваются на глаза, наверное потому что мой собственный сын сейчас практически в такой же ситуации.
- У него должны были появиться родители, - сдержанно произносит Эдуард, делая знак бугаям.
- Почему бы не отдать ребенка Са…
Эдуард хватает меня за руку и крепко сжимает запястье.
- Ты даже не знаешь чей это… ребенок… - с этими словами муж толкает меня к машине.
- Я что-то не заметила, что ты был замешан в благотворительности, - я делаю вид, что подчиняюсь. - Зачем тебе передавать кому-то мальчика из детдома на ночь глядя, в особенности после того как к тебе нагрянул сам Сафонов и пригрозил все отобрать?
Мы уже практически вышли к машине. Полицейские к несчастью опять разбираются с другими гражданами. Но теперь хранители правопорядка уже гораздо ближе.
Я останавливаюсь.
- Хоть раз скажи правду, иначе, - указываю взглядом в сторону людей в форме. - Я буду кричать.
- Эльвира! - муж делает движение чтобы ударить, но не решается.
Куча народа вокруг.
Я перевожу дыхание. Все-таки иногда самая первая мысль - самая правильная. То, что я успела нажать на пожарную тревогу - просто подарок судьбы.
- Зачем? - повторяю.
Я должна знать.
Муж крепко сжимает челюсть и открывает передо мной дверь автомобиля.
- Ты знаешь, кто такой Сафонов?
Я не решаюсь снять с рук Владика. Мне кажется, что я держу сокровище. Расстанусь с ним и все, упущу. Быть может, это говорит во мне тоска по Руслану.
Медлю, глядя мужу в глаза.
Я должна понимать, кто отец этого мальчика, потому что я хочу вернуть ребенка. Хочу чтобы хотя бы у этого мальчика все было хорошо. Он не заслужил быть игрушкой в чужих руках.
Своего я… потеряла - теперь я это осознаю - горькую истину, которую долгими днями не решалась признать. Я думала, что я гордая. Нет. Я слабачка. Я трусиха. Я… мать, отдавшая ребенка бешеным псам, скотам. Я тварь.
И больше я так не поступлю.
Я до самых потрохов изучила Эдуарда и знаю, что правду он только под дулом пистолета сумеет мне сказать. И хорошо будет, если это дуло приставит ему к виску отец Владика.
- Кто? - повторяю.
Тогда Эдуард наступает, наклоняется к моему уху.
- Человек, который привык убивать, - муж почти касается моей куртки, как будто стряхивает с рукава пылинки, а я вспоминаю о том, что из ворота, должно быть, все еще торчит неоторванный ценник.
Я буду выглядеть как воровка перед полицейскими. Я и чек-то из магазина не взяла.
- Знаешь, скольких он порешил? - на губах застывает дыхание. - Сафонов психопат. Он делает это не потому, что удовольствие получает, у него принципы.