Жена в лотерею - стр. 24
– Я не знаю, кто этот Господи, которого вы упомянули, возможно, маг, который обучил вас темному искусству приворота. Но все эти три года я намерен получать причитающееся мне сполна, миледи.
Теодор сделал ко мне шаг, плотоядно глядя на мои губы, но в этот момент, слава богу, вернулся Редж.
Работник тащил на себе большой, в человеческий рост, рулон полотна.
Было оно не кипенно-белым, а, скорее, серым. И совершенно непрезентабельным на вид. Этакая тоненькая, шероховатая на ощупь и просвечивающая полумарля.
– Что вы хотите…
– Стойте смирно! – велел Рутланд.
Вот сейчас прямо, когда этот эсквайр что-то злокозненное удумал! Я было рванулась назад, но Теодор махнул рукой, и я тут же застыла соляным столбом. Вот так и стояла, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой!
Выходит, у Рутланда была магия и очень даже сильная. Это делало мое положение еще более беспомощным и зависимым от него.
– Для вашего же блага, миледи, – заявил мой мучитель.
А затем развернул полотно и, не церемонясь, рванул от него приличный такой кусок, как будто вкладывая в это действие всю свою злость.
Дальнейшее напомнило мне лагерь «Солнечная полянка», в котором я отдыхала в детстве. Был там такой конкурс – кто быстрее сделает мумию из туалетной бумаги, обмотав ее вокруг подопытного.
Нечто подобное повторилось сейчас.
В роли мумии – Цицинателла де ла Мередит, в роли туалетной бумаги – миткаль.
Я не шучу, эта на редкость неприятная по виду ткань действительно напоминала туалетную бумагу.
Эсквайр Теодор Рутланд задрапировал ее на обездвиженной мне небрежно, но пышно, не скупясь – траурный наряд оказался полностью скрыт под фалдами миткаля. И даже набросил мне на волосы подобие фаты.
В конце же перевязал все это издевательским бантиком прямо у меня на попе.
– Вот теперь идеально, – сказал эсквайр и хлопнул меня по этому самому месту.
Вне себя от нахлынувшего возмущения, я шокировано ахнула.
– Того-этого, господин Рутланд, а вы не переборщили? – рискнул вставить Редж, с сомнением глядя на меня. – Может, все-таки к Фиц-Патрик…
– В самый раз, – осадил Теодор. – Ее свадебный наряд прогремит не только в нашем городе, но и по всей стране. Вы будете у всех на устах, миледи. Не благодарите.
– Это фирменное издевательство! – взвыла я.
Видок у меня и правда был еще тот. То ли «Мумия возвращается», то ли уже вернулась. Черте что и сбоку бантик – иначе не скажешь.
В своих светлых наивных мечтах я иногда представляла свою свадьбу с прекрасным и добрым возлюбленным. Он был вежлив, спокоен, галантен и интеллигентен. То есть полная противоположность мужчине, что стоял передо мной!