Жена штурмовика - стр. 2

Я смотрела на этих почти что детей и на своего мужа, поникшего, но пытающегося держать марку.

Я видела его посеревшую кожу, потухший взгляд, напряжение во всем его теле и понимала, сколько сил ему сейчас надо, чтобы просто достойно принять удар и хотя бы нам, кучке своих близких людей, показать, что он не сломан.

Господи, в эти минуты он мог делать все что угодно.

Но можно ли было меня обмануть?

Последние три года я видела эту агонию. Он сопротивлялся, он пытался атаковать. Он не падал духом. Но глаза…

Мне ли не понять, что там творится в их глубине?

Нет, он никогда не был простым человеком.

Он не из тех, кого считываешь с первого взгляда.

Мы познакомились, когда мне было 19 лет, а ему 23.

И мне казалось тогда, да и кажется сейчас, что я больше проявила решимости и упрямства, чтобы мы были вместе, нежели он.

Миллионы женщин поступают так, но не решаются сказать об этом прямо, щадя самолюбие своих мужчин.

Пока он что-то делал, бегал, прятался, уклонялся от «полек», ныкался по блиндажам, в конце концов, просто стрелял хотя бы в каком-то направлении, я тупо сидела дома и ждала весточки.

Он был в процессе, а я была вне его.

И я бесконечно мучила телефон, ожидая его сообщения в мессенджере.

Я.

Я, которая привыкла быть его Королевой.

Я, женщина, которая привыкла к взгляду снизу вверх.

Я, женщина, которая привыкла выражать недовольство даже при взгляде снизу вверх.

Я, стерпевшая кучу неприязненных высказываний от его родственников, я, родившая ему двоих детей, к которым он, зараза такая, даже ни разу ночью не встал (хотя к таксику, которого я ему подарила на день рождения, он вставал), я, жена, узнавшая, что ее муж уехал на СВО, от родственников, а не от него, я мучила телефон и слала месседжи на выключенный номер: «Любимый, ответь».

Он-то в это время где-то бегал, где-то прятался от каких-то «кассеток» (нет, я и сейчас не знаю, что такое «кассетка», даже знать не хочу, я знаю только, что это опасно и убивает всех), в кого-то там стрелял, а я сидела за три тысячи километров от этой херни и просто… просто не понимала, терзала телефон, не понимая, кому я пишу, живому человеку или покойнику…

Наш с ним путь – это наш с ним путь.

Он, как и путь любой другой семьи, уникален и неповторим.

Я расскажу, мне нечего скрывать и нечего стыдиться.

Все мы по-разному сошлись со своими мужчинами, с любимыми и не очень, и по-разному сложились наши жизни до того, как были защелкнуты наручники на их руках.

И после этого наши жизни сложились по-разному.