Жена серийного убийцы - стр. 3

– Вы сказали, что ваш муж задержался на работе. Есть у вас какие-то мысли, где он сейчас?

– С понедельника по пятницу он ездит в Лондон. Том работает в банковской сфере… в «Мур энд Уэллс». – Не могу придумать, что сказать еще, так что умолкаю.

– Вы не пытались ему звонить?

– Да, пыталась, но довольно давно – перед тем, как укладывать дочку спать. С тех пор – нет.

– А не попробуете еще разок?

Палец дрожит, когда я силюсь попасть им в строчку с именем Тома в перечне недавних вызовов. Случайно тычу в «Люси» и вынуждена быстро сбросить звонок. Со второй попытки наконец устанавливаю нужное соединение. Два гудка, после чего включается голосовая почта. Господи, неужели он тоже сбросил звонок? Собираюсь уже попытаться еще раз, когда вдруг слышу, как открывается входная дверь.

Это Том. Слава богу! Теперь мы со всем разберемся, в чем бы там ни было дело.

– Том! Где ты был? – кидаюсь к нему и крепко прижимаю к себе, втягивая ноздрями чуть кисловатый запах. Костюмного пиджака на нем нет – должно быть, он оставил его в машине. Шепчу ему на ухо: – Тут какие-то детективы, хотят с тобой пообщаться…

Отрываюсь от Тома в тот самый момент, когда лицо у него стремительно бледнеет. В его густо-синих глазах вдруг что-то проскакивает – и, по-моему, это очень похоже на страх.

От волнения у меня начинает крутить в животе.

– Мистер Томас Хардкасл? – Мэннинг уже стоит, когда мы входим в кухню, и держит перед собой жетон, приближаясь к Тому. – Детектив-инспектор Мэннинг, Столичная полиция.

Вижу, как у Тома дергается кадык, когда он судорожно сглатывает.

– Да. Чем могу? – отвечает он, коротко бросив на меня взгляд перед тем, как вновь переключить внимание на детектива. Я и вправду слышу дрожь у него в голосе?

– Думаю, вы можете оказать нам содействие в расследовании убийства.

Чуть раньше

Кофемашина «Неспрессо» оглушительно ревет, пока я мечусь по кухне, пытаясь делать три дела одновременно. И не только потому, что сегодня понедельник, утро абсолютно любого рабочего дня начинается примерно так же. Лихорадочно, шумно, в спешке… и очень рано. К пяти утра Поппи уже на ногах, и минут десять я слышу, как она шебутится у себя в спальне, общаясь со своими бесценными плюшевыми зверюшками – львом, тигром и ленивцем, которого купил ей Том, – после чего заявляется ко мне, и ни следа ночного тумана в ее чудесных глазках.

В отличие от моих. По-моему, мне еще ни разу не удавалось поспать дольше четырех часов, так что туман у меня в глазах постоянно.

Том уже встал, принял душ и оделся в один из своих многочисленных костюмов – темно-серый, это вообще его любимый цвет, что касается большинства его шмоток, – и уже сидит за нашим деревенского вида кухонным столом, уткнувшись носом в свой планшет, дожидаясь кофе и меня, пока я на скорую руку готовлю ему завтрак. Это наш обычный, давно установившийся утренний распорядок, прежде чем муж отправится на работу – двадцать минут на машине до вокзала в Банбери, где он сядет в поезд до Мэрилебона