Жена сэра Айзека Хармана - стр. 2
– Здесь очень мило, – сказала женщина. – Так просторно, хоть потолок и не слишком высокий. А краски какие, просто чудо! И эти огромные итальянские картины! И какой прелестный вид открывается из окна!
– Вы еще не то скажете, когда по саду пройдете, – сказала старушка. – Миссис Брамли в нем души не чаяла. Почти все своими руками сажала. А теперь пожалуйте в гостиную, – продолжала она и открыла правую дверь, из-за которой послышался невнятный возглас, что-то вроде «А, черт!». Несколько полный, невысокий мужчина в широкой зеленовато-серой куртке, какие носили художники, стоял на одном колене у открытого окна и зашнуровывал башмак. У него было круглое, румяное, доброе и довольно приятное лицо, каштановые волосы были зачесаны набок, большой шелковый галстук бабочкой слегка сдвинут в сторону, как это принято у артистов и модных писателей. Черты лица были правильные, красивые, глаза выразительные, рот – совсем недурной формы. Сначала на лице у этого человека мелькнул лишь наивный ужас, как у робких людей, когда их застанут врасплох.
Но тотчас же в его умных глазах появилось восхищение.
Оба окинули друг друга оценивающим взглядом. Потом дама, которая с таким воодушевлением начала осматривать дом и теперь вынуждена была остановиться, извинилась и хотела уйти. (Между прочим, гостиная была просто восхитительна, вся такая веселая, а в нише у окна стояла большая белая статуя Венеры.) Она попятилась к двери.
– А я-то думала, вы вышли через балкон, сэр, – фамильярно сказала старушка и хотела было закрыть дверь, что прервало бы наш роман перед самой завязкой.
Но он окликнул ее, прежде чем она успела это сделать.
– Простите… Вы осматриваете дом? – спросил он. – Одну секунду. Позвольте, миссис Рэббит.
Он прошел через комнату, позабыв про шнурки, которые с неприличным шумом волочились по полу. Дама подумала, что совсем не так уж давно, в школьные годы, она не преминула бы ответить на такой вопрос: «Нет, гуляю вниз головой по Пикадилли», – но вместо этого она снова помахала розовой бумажкой.
– Агенты очень рекомендовали ваш дом, – сказала она. – Простите, что я врываюсь к вам вот так, без предупреждения. Конечно, мне следовало бы сначала написать, но я решила приехать неожиданно для самой себя.
Однако мужчина в галстуке, какие носили ценители искусства – а у него был и глаз ценителя, – уже заметил, что дама молода, восхитительно стройна, очень мила или даже красива – этого он пока еще не определил – и на редкость элегантно одета.
– Я очень рад, что не ушел, – сказал он с удивительной решимостью. – Я сам покажу вам дом.