Жена психиатра. Когда любовь становится диагнозом - стр. 2
– Давайте нальем ему молока и дадим консервированного тунца, – предложила Элли, побежала на кухню и стала искать еду для своего нового любимца.
Приговаривая «Ах ты красавец!», Сэмми, лежа на кровати, гладил длинную серую шерсть кота и играл с его лапами и хвостом.
– Мама, я слышу, что пришел Мистер Баттонс. Можно я его покормлю? – спросила дочь и пошла в кладовку.
– Конечно, можно, – ответила я и стала набирать номер Мейсонов.
– Элли! – резким тоном произнес Чарльз. – Не надо кормить кота. Он от этого только чаще будет сюда приходить, а нам это совершенно не нужно. Я не знаю, почему твоя мама не понимает таких простых вещей, – и, сощурив глаза, муж недоброжелательно на меня посмотрел.
Я хотела ему ответить, но слова застряли в горле.
– Мистер Баттонс хочет есть, и я его с удовольствием покормлю. Почему ты так плохо относишься к животным? – произнесла Элли, и на ее глазах навернулись слезы. Потом дочь убежала в свою комнату и громко захлопнула за собой дверь. Но Сэмми уже впустил кота в дом, и вот теперь они вместе появились в коридоре.
– Элли, кот здесь. Разреши войти, и мы с ним поиграем.
Дверь открыли, и я услышала, как Сэмми сказал: «Не плачь, Элли, вот видишь, это Мистер Баттонс!»
Чарльз молчал. Казалось, что он просто не замечает, как расстраивает детей.
Прошло несколько дней. Однажды вечером мы оба работали на втором этаже и я увидела кота через окно. Дети уже спали, и я на автомате впустила животное.
– Ну вот какого черта ты открыла окно, Ди? Ты же знаешь, что я не переношу эту глупую тварь. И мне надоело безответственное поведение Мейсонов, – с этими словами Чарльз отодвинул свое кресло, схватил Мистера Баттонса и спустился вниз по лестнице.
Хлопнула входная дверь. Я замерла с телефоном в руке. С улицы раздавались звуки капель дождя, барабанивших по жестяной крыше. Эти удары казались мне взрывами небольших петард, оставлявших серо-белые облачка дыма. Почему-то стало трудно дышать. Я положила телефонную трубку и, покачиваясь, прошла в спальню.
Не знаю, через сколько минут я заметила, что в дверном проеме стоит Чарльз.
– Дело сделано, – пробормотал он.
– Какое дело?
– Мы больше не увидим этого проклятого кота. Я об этом позаботился.
– И что именно ты сделал? – спросила я.
– Я об этом позаботился, как только что тебе сказал. Он уже не вернется.
Чарльз отвернулся.
Я смотрела на его затылок, а потом перевела взгляд на старую, ставшую со временем коричневой фотографию моей бабушки, висевшую на стене чуть дальше того места, где стоял мой муж. Я не двигалась. Стрелки часов замерли, и мои глаза не моргали, а губы неожиданно стали сухими. Было такое ощущение, словно все остановилось.