Жена проклятого князя - стр. 20
– Ах, мсье, – голос мадам снова засочился сладкой патокой, – позвольте проводить вас… Простите, эта девчонка совсем отбилась от рук! Не обращайте на нее внимания.
– Матильда, ступай к себе, – холодно велел мсье Товиль.
Обида окатила Ольгу колючей волной, вышибив дыхание и последние остатки самообладания. Нестерпимо захотелось разреветься, забиться в угол и там сдохнуть, потому что мир ужасен, несправедлив и отвратителен…
«Ох же, черт, – подумала она, – не было печали, расколбасило на ровном месте. Откуда такие реакции-то? Словно подросток с бешеными гормонами. Спокойствие, Оль Санна, только спокойствие. Соберите эмоции в кулак и не вздумайте устраивать истерику! Вам нужно уважение господина нотариуса, а не презрение. Соберись, тряпка, быстро!»
– Как скажете, мсье Товиль, – запретив себе плакать, ответила она, сделала книксен и, обойдя мамам по широкой дуге, вышла.
– А мы с вами побеседуем, мадам… как вас там?
– София, мсье, – услышала Ольга, закрывая дверь с той стороны.
Хотелось остаться под дверью и подслушать, но она не решилась. Из зала доносился пьяных хохот, визгливые женские голоса, звон посуды. Было страшно, что кто-нибудь придет и застанет ее, побьет, заругает…
Чертовы гормоны, выругалась про себя Ольга. Придется заново учиться владеть собой. Дыхательную гимнастику надо сделать, чтобы успокоиться. Прямо сейчас.
Она начала размеренно дышать, считая про себя. На ходу. Так и вышла в общий зал, через который надо было пройти, чтобы попасть в свою каморку.
Несмотря на белый день за окном, в зале было сумрачно – плотные бордовые шторы почти не пропускали свет, создавая «интимный полумрак». Самое то, чтобы в глаза не бросалась жалкая потрепанная обстановка, а страшные аки смертный грех девицы казались красотками. Впрочем, ни разнокалиберную кривоногую мебель, ни шлюшек полумрак не спасал. Как и не мог превратить пьяную солдатню в «господ офицеров». Они пили дешевое пойло, ржали, воняли потом и гуталином, перебивая сладкие духи девиц и запах подгорелой каши с кухни.
Ольгу затошнило. И как назло, один из «офицеров» (судя по наглости и ширине хари – сержант) увидел ее и радостно осклабился:
– Мими, моя крошка, мы тебя заждались! Иди-ка сюда, детка, мой дружок соскучился по твоему сладкому ротику!
От ужаса и отвращения к горлу подкатила желчь. Зажав рот руками, Ольга метнулась через зал к спасительной лестнице наверх и каким-то чудом не зацепилась полами халата за выставленный одним из солдат сапог. Кто-то попытался поймать ее за подол, кто-то плеснул в нее вином, но она увернулась, взбежала по лестнице на антресоль и под довольный гогот солдатни и женский визг ввалилась в свою каморку, тут же захлопнула дверь, повернула ключ и, не соображая ничего, придвинула туалетный столик. Только когда столик уперся в дверь, Ольга сумела остановиться и рухнула на смятую несвежую постель. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту ощущался вкус желчи, руки дрожали, в глазах кипели слезы. Несколько минут Ольга лежала, бессмысленно пялясь в щелястый потолок, и пыталась думать. Не получалось. Совсем. Мысли разбегались, перед глазами всплывали картинки прошлого – не ее, а Матильды. Того прошлого, которое лишенная памяти девчонка считала нормальным. Даже местами приятным. В отличие от Ольги.