Жена Повелителя смерти - стр. 44
- Всё-таки врёшь, - сказал Левенштайль с неожиданной злостью. – Врунья из тебя отличная, только актриса – так себе.
Я промолчала в ответ на эту вспышку, потому что тоже считала Алинору вруньей. Насчет актрисы – не знаю. Мужу должно быть виднее.
В бутылочке находилась какая-то терпко пахнущая жидкость. Наверное, что-то вроде нашего вина? Только царапина уже запеклась, нет смысла её дезинфицировать…
- Что застыла? – грубовато окликнул меня герцог. – Помогай, раз пришла, и уходи поскорее.
Я смочила жидкостью из бутылочки кусочек бинта и осторожно приложила к ране, промокая её по всей длине легкими касаниями.
- Да мажь ты сильнее, - не выдержал Левенштайль, - я же не неженка, вроде тебя!
Неженка… Он даже не понимал, насколько ошибается. Я улыбнулась за его спиной, но совсем забыла, что мы стоим у зеркала, и вспомнила об этом, только когда герцог процедил сквозь зубы:
- Смеёшься?
Он развернулся ко мне так резко, что я вскрикнула от неожиданности и уронила бутылочку на пол. Раздался звон, и стекло разлетелось на мелкие кусочки. Но Ксандр Левенштайль не обратил на это внимания. Потемнев лицом, он надвинулся на меня, играя желваками, и я отступила, испуганно выставив перед собой ладони.
- Я не смеялась, милорд, - сказала я дрожащим голосом. – Просто улыбнулась. Успокойтесь, пожалуйста… Дайте мне обработать вашу рану…
- А больше ты ничего не хочешь мне обработать? – он сделал ещё шаг вперёд, нависнув надо мной, как черная скала, грозно горя глазами. – Ты же так любишь мои деньги, что готова была потерпеть?
Мои ладони упёрлись в его голую грудь, и я снова ощутила мягкую и покалывающую волну, пробежавшую по моему телу. Горячую волну, почти обжигающую.
- Или тебе доставляет удовольствие мучить меня? – спросил герцог уже тише.
- Вы ошибаетесь, милорд, - сказала я так же тихо, потому что громко говорить совсем не хотелось.
Хотелось закрыть глаза и… и позволить накатившей волне накрыть меня с головой.
- Ошибаюсь? – переспросил он, наклонившись, так что наши губы почти соприкоснулись.
Я почувствовала его дыханье – горячее, быстрое. От герцога пахло и сладко, и горько одновременно – будто сладкая полынь… или горький мёд… Как было бы забавно, если бы я сейчас приподнялась на цыпочки – тогда наши губы бы соприкоснулись. И я бы смогла попробовать на вкус эту сладкую горечь… или горькую сладость…
Конечно, глаза я не закрыла и на цыпочки не привстала. Сделала шаг назад, устанавливая расстояние между мною и мужем Алииноры. Только что мои ладони касались широкой груди герцога, и было жарко и страшно, а спустя секунду я спрятала руки за спину, и стало страшно и… холодно. Герцог переступил с ноги на ногу, будто хотел двинуться следом за мной, но стекло от разбитого бутылька захрупало, и Левенштайль резко остановился, тоже заложив руки за спину.