Жена Палача - стр. 4

Я молчу. Потому что просто не понимаю конкретно сейчас, что именно мне нужно делать. Что я должен делать? Какой-то ком в горле мешает говорить, но я стараюсь его протолкнуть поглубже.

– Ты поспи, моя хорошая, – сжимаю ее руку. – Ни о чем не переживай и восстанавливайся. Хорошо? А я им скажу, ладно?

– Ваня, – ее хватка слабеет, но взгляд все еще прожигает меня до костей, – пообещай мне, что вернешь мне нашего сына, – громко всхлипывает, некрасиво морщит лицо. – Поклянись мне…

– Я верну, малыш… – я давлюсь словами, но все равно ей обещаю.

Спустя год

– Ника, – смотрю в окно, как женщина с ребенком в коляске переходит через дорогу, направляясь в соседний парк. – Ты не хочешь есть? Может, сходим куда-нибудь, пока есть время?

– Пока есть время, – подходит ко мне сзади, утыкается носом в шею, дышит поверхностно и горячо, – я хочу тебя.

Каждый раз внутри что-то замирает, когда она так говорит. Как будто бы пускает в меня стрелы. Сглатываю, отгоняя глупые, ненужные мысли, натягиваю на лицо улыбку, оборачиваюсь и заключаю ее в объятия.

– Любой ваш каприз, любимая жена, – склоняюсь к ее губам, целую, а открыть рот шире, чтобы вылизать ее всю до остатка, как раньше, не могу – ком в горле словно перетягивает ледяными нитками все лицо, замораживает мышцы. Все испортил. Может быть, было бы лучше, если бы я не…

Она чувствует все… Отстраняется от меня, обхватывает пальцами скулы, смотрит в глаза пристально.

– Что такое, любимый? – спрашивает сдавленным голосом. – Опять этот крик? Голова болит?

– Да, – вру я. – И тремор усилился. Врачи ничего не могут сделать. Скоро не смогу работать.

Обнимаю ее крепче, утыкаюсь носом в выемку над ключицей.

– Забери это все, малыш, – прошу я эгоистично, зная, что ей и свое дерьмо девать некуда. – Забери, прошу…

– Т-с-с, – шепчет, прижимая мою голову к себе и гладя по волосам. – Все будет хорошо. Мы со всем справимся. Что мне сделать? Как помочь?

– Просто будь рядом, – подхватываю ее под попку, усаживаю на стол. – Всегда.

Целую ее шею, ключицы, спускаюсь к груди. Хаотично, нервно, как пацан, впервые увидевший обнаженную женщину. Как будто бы она – тот самый оазис в пустыне, а я почти сдох, пока дошел до него.

– Что бы ни случилось, – стягиваю бретели домашней сорочки, обвожу языком ареолу соска, втягиваю его в рот. – Обещай, что будешь рядом всегда.

– Я буду рядом с тобой всегда, мой Ванечка, – выдыхает со всхлипом, выгибается в моих руках, зарывается в волосы пальчиками. – Я так хочу, чтобы у нас было все как раньше. Чтобы мы были как раньше.

И я хочу. Знала бы ты, малыш, как я этого хочу. Только как это возможно, совершенно не представляю. Ничего, кроме своей беспомощности, не чувствую. Ничего, кроме этих позорных приступов паники, как сейчас. Которые я вымещаю на ней. Расплескиваю свою грязь из переполненного ковша на нее и ничего не могу с этим поделать.