Жена наверху - стр. 28
– Ты работаешь у Триппа? – нахмурившись, спрашивает он, а я пожимаю плечами.
– Вроде того. Какое-то время я выгуливала его собаку, но сейчас в основном помогаю паковать вещи его жены.
Эдди хмурится еще сильнее. Его пальцы впиваются в бедра, и он выдает:
– Вчера вечером я вел себя как полный придурок.
Я качаю головой в знак протеста, но Эдди вскидывает руку:
– Нет, серьезно. Мы с Крисом работали вместе, и то, что он упомянул Беа… Это чертовски напугало меня, и я стал думать, что поторопился или что люди начнут негативно к тебе относиться из-за этого, и я просто…
Вздохнув, Эдди на мгновение опускает голову. Затем он вновь смотрит на меня; волосы по-детски разметались по его лбу, и это так очаровательно, так идеально, что меня так и тянет их отбросить назад.
– Могу я рассчитывать на второй шанс? – спрашивает Эдди.
Даже если бы он не улыбался, даже если бы его глаза не были такими голубыми, даже если бы мне отчаянно, до зубной боли не хотелось прикоснуться к нему, я бы согласилась. Я бы вспомнила этот запах и эту тесноту дома Триппа. Как миссис Макларен смотрела на меня у кофейни. Жесткий взгляд Эмили Кларк.
Дом Эдди и то, что я почувствовала, когда взяла Эдди после ужина за руку.
Да.
Вихрь.
Трудно не использовать это слово для описания моих отношений с Эдди, но каждый раз, когда оно приходит мне в голову, я вспоминаю, как Беа во время отпуска познакомилась с будущим мужем. Она тоже называла их отношения вихрем. Но, может, другими отношения с Эдди и не могут быть. Возможно, каждая женщина, когда-либо появлявшаяся в его жизни, была так же затянута, потому что Эдди не умеет вести себя по-другому, когда хочет завоевать кого-то.
Я даю Эдди второй шанс, как он и просил, но ставлю свои условия. Никаких свиданий в Маунтин-Брук. Встречи только на нейтральной территории. Он думает, что я не хочу, чтобы в Торнфилд-Эстейтс про нас узнали, и это действительно так – я не хочу, чтобы все еще раз покатилось к чертям, как в случае с Крисом, но не потому, что боюсь потерять работу. Дни моей работы по выгулу собак сочтены, я практически слышу, как часики тикают, отсчитывая последние минуты. Нет, я пока не хочу, чтобы кто-нибудь знал, потому что мне нравится хранить этот секрет. Самая скандальная сплетня в округе – и она известна лишь мне. Я понимаю, что рано или поздно правда откроется, но твердо решила, что к тому времени займу настолько прочные позиции, что никто ни черта не сможет с этим поделать.
Так февраль сменяется мартом, март апрелем. Мы посещаем модные рестораны, где в меню встречаются иностранные слова, которые я с трудом могу понять, гуляем по паркам, касаясь друг друга плечами и бедрами, ходим в кино на задний ряд, как подростки. Рука Эдди всегда на мне: лежит на моей ладони, очерчивает изгиб ключицы, теплой тяжестью давит на поясницу, поэтому я ощущаю на себе его прикосновения, даже когда мы не вместе. Это самое странное для меня вообще-то. Не свидания, не мысль о том, что кто-то вроде Эдди Рочестера может захотеть провести со мной время. То, как сильно я хочу его в ответ. Я к такому не привыкла. Хотеть какую-то