Жена на одну ночь - стр. 10
- Ч-что? - заикается от страха, глаза испуганно бегают по комнате. - Н-нет... нет!
- Не ври! - трясу сильнее. - Где ты был вчера?!
Вздрагивает, как от удара. Хочет вдруг отстраниться, но не позволяю. Сверлю его взглядом.
За секунду Виген становится похожим на призрака. На мгновение мне даже кажется, что он сейчас отключится, настолько белой становится его кожа.
- Эт-то н-не я... - верещит, заикаясь. - Это не я! Я не делал... Я н-ничего не делал...
Поджав губы, я внимательно слежу за братом. С каждой уходящей секундой во мне крепнет уверенность, что он опять взялся за старое. Если раньше во мне была еще хоть капля веры в этого человека, то теперь от нее остался лишь жалкий след в той части моего сердца, где еще теплились угли родственной привязанности.
Виген падает на бок и, обхватив себя руками, плачет, как ребенок.
Меня вгоняет в ступор.
Его поведение далеко от нормального, а странный бубнеж только подливает масла в огонь.
Что-то внутри меня болезненно сжимается. Неприятная тяжесть камнем ложится на сердце, давя и ломая. Плохое предчувствие разрастается с каждой секундой, а уверенность, что этот идиот совершил что-то ужасное, усиливается с каждым его приглушенным всхлипом.
- Вставай, - сцеживаю сквозь зубы. - Мы сейчас же едем в клинику! Моли бога, чтобы анализы оказались чистыми... Если узнаю, что ты снова что-то принял...
- Я не...
- Поднимайся! - перебиваю жестко. - И чтобы через пять минут ждал меня в машине!
Он еще что-то говорит, но я уже не слушаю. Поворачиваюсь и стремительно выхожу из комнаты. Час от часу не легче.
***
Лиана
Я с трудом дожидаюсь, когда машина Рузанны затормозит у моего дома и, коротко попрощавшись, выхожу на улицу. Яркое летнее солнце режет глаза, возвращая головную боль. Низ живота неприятно тянет, и я еле передвигаю ногами.
Вроде ничего не сделала плохого, а на душе гадко и кошки скребут. Невидимая тяжесть на спину давит, пригибает к земле так, что не разогнуться.
Сознание будто в тумане плавает, в висках громко пульсирует. А каждый звук, даже самый тихий шорох, отзывается в мозгу тупой болью.
Если когда-нибудь я возьму в рот хоть каплю... Уж лучше сразу застрелиться!
Толкнув массивную дубовую дверь, я переступаю порог огромного особняка. Его холодные стены встречают меня привычной тишиной. Стараясь двигаться как можно осторожнее, я осторожно продвигаюсь к лестнице. Из столовой доносится приглушенный гул голосов.
Семья, которую за тринадцать лет я так и не смогла назвать своей, собралась за завтраком. Вот и отлично. Значит, они заняты и вряд ли заметят мое возвращение.