Жена на миллион - стр. 3

Пусть лона ластится ко мне как ласковый котеночек и смотрит влюбленными глазками, тогда и будет послабление, а до тех пор — контроль, милая. Ты под моим контролем. Глаз не спущу. Черт… Даже рук от ее талии отпускать не хочется! Все ближе и ближе к ней тянет.

— Хочешь наследника? Пусть в больнице постараются сделать ЭКО на одного младенца! — выдыхает едва слышно.

— ЭКО? Нет, моя дорогая жена. В зачатии на пробирки полагаться нельзя. Поверь, ошибок там бывает предостаточно!

Вспоминаю брата, Амира, который даже с суррогатным материнством умудрился накосячить, но найти свою единственную

— Я предпочитаю натуральные методы. Все будет естественно! — окончательный вердикт, обжаловать нельзя!

Серафима выдыхает тихонько, складывая губы бантиком. При неосторожном взгляде на ее пухлые губки, меня окончательно срывает. Выдержка лопнула! Рядом с ней я всегда сдерживался, но целоваться хотелось.

Глупости какие. С женщинами я не разводил лишних церемоний и долгих ухаживаний, считал это лишней тратой времени, тем более, с девушками легкого поведения целоваться противно… Но с Серафимой с ума сводило желание целоваться, как подростку, пока губы не сведет судорогой.

Прижимаюсь изо всех сил, целуя отчаянно, как в последний раз.

***

Серафима

Багратов целится поцелуем прямиком в мои губы и обрушивается сокрушительным ураганом, которому не удается противостоять. Его губы сметают преграды. В груди сердце бьется на ошеломительной скорости. Я пытаюсь оттолкнуть грубияна, целующегося так, словно он хочет меня слопать, но не получается! Он намного сильнее, зол и словно до сих пор находится под действием отравы.

Бугай здоровенный, неужели я с дозой просчиталась?! Судорожно пытаюсь подсчитать часы. Вроде действие яда белладонны должно перестать действовать? Или нет… Он не спал, сидел на кофе и энергетических напитках. Наверное, действие продлилось.

Дышать совершенно нечем, горячие ладони бесстыже исследуют тело. Пальцы изучают все изгибы. Решительному напору сложно противостоять. Губы сливаются в дурманящих поцелуях, воля и желание сопротивляться тают, превращаясь в призрачную дымку.

Впервые пробую такой поцелуй на вкус. Словно пью и не могу напиться. Почему я начинаю таять? Потому что он мне до сих пор нравится? Пустяки! Я же сказала, что не хочу с ним быть! Не хочу! Почему нельзя так же быстро перестроить свои реакции и запереть сердце на замок?

Сладко и горько. Отлипнуть не получается. Он и не позволяет, жалит запретным огнем.

— Пора перейти к главному.

Хриплый шепот на ухо рождает мириады острых мурашек. Что-то сладко, до боли сжимается в горячий узел внутри, начиная пульсировать. По венам словно запущен ток. Окружение дешевого номера отеля смазывается в одно неразличимое пятно. Плохо различаю, как меняется обстановка и подминается под телами матрас. Но ощущения обострены до предела. Пальцы Багратова, нагло путешествующие по всему телу, рождают пламя.