Жена на миллион - стр. 12
Она над этим потрудилась!
— Какой цветочек? — уточняет Амир, нахмурившись.
— Сушеный, блин, гербарий. Откуда я знаю, какой это цветочек? Я в них не разбираюсь.
— О, как! Занятно. Что за фифа? Стерва, наверное, акула. Хищница… — спрашивает с серьезным видом.
Я ведусь на его озадаченное выражение лица. Внезапно подумал, что брат в кои веки не станет шутить в ответ. Делюсь сокровенным.
— Хищница? Напротив! Тихоня. Скромница! Мышь садовая!
— Однако она тебя обдурила. Зубастенькая, должно быть, мышь тебе попалась.
Что-то проскальзывает такое в лице брата. Как будто он надо мной подтрунивает.
— Смеешься? — настораживаюсь.
— Даже не думал!
Амир соврал, не моргнув глазом. Очевидно, он надо мной прикалывается. Через секунду брат начинает громко ржать, согнувшись пополам.
— Видел бы ты свою рожу, братец. Цветочек тебе на память оставили. Сушеный! — слезы катятся градом.
Надо мной смеется? Себя бы в зеркало видел, когда я его в клуб потащил, от проблем развеяться, девок позажимать! На нем лица не было, одна тоска смертная. А как он взбеленился, когда я ради проверки к его Светке подкатывал, на дыбы встал, ядом плевался, даже кулаком мне в рожу двинул! О, он над своей зазнобой Амир трясется хлеще Кащея над златом.
— Смейся-смейся, каблук, — бросаю беззлобно.
— Я каблук?! Это ты у нас теперь… кавалер с гербарием! — выдавливает через смех.
— Навалять бы тебе, Амир. Но сделаю скидку, что ты сегодня дочку вернул и невесту. Живи пока… Но зубы сушить перестань. Иначе придется челюсть вставную уже завтра заказывать.
Челюсть выбить не проблема. Однако, как он потом без зубов свою любимую целовать будет? Пусть живет, пока…
— Ну-ну…
Напоследок брат отвешивает мне совет:
— Спроси у своей садовой мыши, что за цветочек был. Вдруг он что-то особенное означает?
— Он означает лишь то, что теперь ей придется отрабатывать статус моей жены. По полной.
— О, черт. Она живой из-под тебя выползет?
Живой моя жена останется. Я же не зверь. Дам пять минут на передышку…
— Ты хоть перед тем, как на мышь садовую запрыгивать, пар спусти, грушу поколоти…
— Без твоих каблучьих советов обойдусь.
— Вали уже! — машет.
Брат оборжал меня со всех сторон, словно перед ним на арене был цирковой клоун. Зубоскал! Зря я беспокоился за него. Сам справился, без моей помощи. Крюк я сделал здоровенный! Зато на душе спокойно. Сам убедился, что у него все в порядке. Семья всегда стоит потраченного времени. Занимаю место рядом с водителем, оборачиваюсь к Серафиме со словами:
— Ты его слышала, Серафима? Что твой цветочек обозначал?
— Ничего, — отворачивается. — Просто красивый жест.