Жена морского дьявола - стр. 3
Когда Ника из угловатого подростка превратилась в красавицу, округлилась фигурка в нужных местах и появилась миловидность в чертах лица, то придирки мачехи обострились. Младшую дочь барон слишком любил и баловал, и за проступки Лианы всегда доставалось старшей.
– Эриника, ты прямая наследница рода Веренборг. Ты обязана с гордостью носить великое имя предков, быть умной, рассудительной и целомудренной. И не уходить от ответственности, отвечать за свои проступки.
– Отец, но я… – поначалу она ещё пыталась возражать на несправедливые обвинения, но барон хмуро выслушивал объяснения и делал строгое лицо, грозил указательным пальцем и отрезал:
– Напакостила – будь добра держать ответ!
В такие мгновения Ника поджимала губы от несправедливости. Сдерживая слёзы, с достоинством выдерживала наказания, а затем убегала к Дианне, где уже позволяла себе выплакать на коленях старушки скопившуюся горечь обиды. Пожилая женщина утешительно гладила правнучку по голове, шептала ласковые слова, перебирая в пальцах русые косы.
– Терпи, моя милая, однажды ты покинешь отчий дом и столкнешься с новыми, более суровыми испытаниями. Но только от твоего выбора будет зависеть, как сложится твоя жизнь.
Говорила пра так уверенно, будто действительно знала, что случится, наперед.
– Стану ли я счастливой, как наказывала матушка? – спрашивала Ника, затаив дыхание и заглядывая в потускневшие от слепоты глаза пожилой женщины.
– Да, Ника, – отзывалась пра. – Таков удел женщин нашего рода. Вырастешь – и жрец посвятит тебя во все подробности, а пока поспи, незачем забивать прелестную головку тяготами рода.
И она засыпала под шепот прабабки о легенде дьявола из тумана.
Шли годы. Ника росла, старалась не принимать близко к сердцу изощренные нападки мачехи. С Лианой общего языка Ника так и не нашла, науськанная с детства матерью сестрица подставляла её по всем возможным фронтам.
Ника больше любила проводить время в уединении за рукоделием или музыкой. Особым местом для неё служило тихое местечко в дальнем уголке сада за поместьем, у края утёса. Из белокаменной старой беседки, обвитой диким плющом и розой, открывался потрясающий вид на просторы безмятежного моря.
Наследница могла пропадать там часами, иногда ночевала, заранее припася себе крохи ужина и воду. Вязала спицами, играла на арфе и бесконечно вглядывалась в линию горизонта, размышляя о призрачной свободе. Мечтала парить под перистыми облаками, как чайки, не привязанные к определенному месту оковами.
Привычная мерная жизнь разрушилась в один миг. Однажды Ника засиделась в беседке допоздна, и к ней прибежала запыхавшаяся Карнель.