Жена моей мечты - стр. 58
Мне не было дела ни до Колумбии, ни до ее партизан, но один девятнадцатилетний пацан решил, что идеалы марксизма требуют, чтобы он ушел в леса с оружием в руках, а его семья совершенно не собиралась мириться с этим решением. Поэтому мне предстояло найти парня и вернуть родителям.
Где его искать, я пока не представлял. Леса здесь обширные, бегать по ним в надежде натолкнуться на партизан можно долго, а это значит, что необходим осведомитель.
Поскольку я не планировал задерживаться в Колумбии надолго, то просто тряхнул кое-какими связями, и нужный мне человечек нашелся. Дальше было делом техники.
В наше время можно найти практически любого человека. Да, иногда это требует времени, сил и денег, но в конце концов, все решаемо. Даже в лесах Колумбии.
Неделю спустя я уже путешествовал по стране под видом независимого журналиста, писавшего очерк о бойцах революции.
Надо сказать, что многие из этих людей охотно со мной общались, рассказывая о своем житье - бытье. И чем больше я узнавал о них, тем больше задумывался о том, как же надо верить в идеалы революции, чтобы отказаться от нормальной жизни и уйти в лес воевать. Я видел юношей и девушек, чуть старше двадцати, которые искренне мечтали построить коммунизм, отказывая себя в самом необходимом. Они жили, любили и верили в светлое будущее, которое непременно наступит когда-нибудь, а пока можно спать в хижине и жить впроголодь. Было ли мне их жаль? Вот уж не знаю. Восхищался ли я ими? Не думаю. Скорее, мне было неловко. Как бывает неловко при встрече со слепым. Я вот вижу мир, а он не может. Эти люди казались мне слепыми. А они, вполне возможно, считали таковым меня.
Мне хотелось побыстрее найти мальчишку и свалить отсюда.
И я его нашел. Вот только уходить из леса парень не собирался. Романтик, твою мать.
Я смотрел на него и понимал, что, скорее всего, пацан не доживет до своего двадцатипятилетия. Пристрелят его, как пить дать. Да он и сам это понимал и даже гордился тем, что может умереть за революцию. Хотелось встряхнуть его хорошенько и рассказать, что его революция никому, кроме него и его друзей, не нужна. Что обычные люди, живущие в Колумбии, ненавидят и боятся этих «лесных братьев». Но я понимал, что это бесполезно. В конце концов, у меня задание вернуть щенка, а не вести с ним душеспасительные беседы.
Поэтому пришлось действовать быстро и достаточно грубо. Простите меня, ребята, но это не моя война.
Убойная доза снотворного в вечерний чай вырубила их часов на десять. Пили все, я даже не поленился отнести кружки с горячим напитком часовым. Когда лагерь уснул, взвалил бесчувственное тело на спину, ухватил вещмешок и потопал, молясь про себя, чтобы на лагерь не натолкнулись правительственные войска, совершающие периодические рейды по лесам. Я не желал смерти этим последователям Карла Маркса.