Жена между нами - стр. 48

Уже некоторое время ей казалось, что в его прошлом было какое-то событие, нанесшее глубокую рану, что-то настолько личное, что он пока не мог поделиться этим с ней. Может быть, это было связано с его бывшей или с кем-то, кто еще раньше разбил ему сердце.

– Я никогда не причиню тебе боль.

Она знала, что даже в день их свадьбы не принесет более нерушимой клятвы.

Я поворачиваю голову и вижу силуэт тети Шарлотты, освещенный сзади лампой в коридоре. Я не знаю, давно ли она стоит в дверях моей комнаты и заметила ли, что я все это время безучастно смотрела в потолок.

– Тебе уже лучше? – она входит и открывает жалюзи. Солнечный свет наполняет комнату, и я морщусь и прикрываю глаза рукой.

Я сказала ей, что у меня грипп. Но тетя Шарлотта разбирается в тесном сплетении психологического и физического благополучия, знает, как эмоциональное состояние иногда заманивает в ловушку телесное здоровье и душит его, как ползучее растение. Я все-таки не первая ее подопечная – она ухаживала за моей матерью во время ее приступов.

– Немного, – но я продолжаю неподвижно лежать в кровати.

– Мне стоит начинать волноваться? – она произносит это весело, но в ее тоне уже чувствуется настойчивость. Мне это знакомо – таким же тоном она говорила, помогая моей матери выбраться из постели и принять душ.

«Ненадолго, – упрашивала она, обхватив ее за пояс. – Мне нужно поменять постельное белье».

Тетя Шарлотта могла бы стать чудесной матерью. Но у нее не было детей; я подозреваю, что годы, проведенные в заботе обо мне и моей матери, тому причиной.

– Нет, я пойду на работу.

– Я весь день собираюсь провести в студии. У меня частный заказ от одной женщины. Она хочет свой портрет ню в подарок мужу. Они повесят его над камином.

– Серьезно? – я сажусь на кровати, пытаясь впрыснуть немного энергии в свой вопрос. Мысли о невесте Ричарда, как пульсирующая зубная боль, владеют каждой стороной моей жизни.

– Представляешь, да? Мне даже в общей раздевалке становится неловко.

Я выдавливаю из себя улыбку, а она собирается выйти из комнаты. Но внезапно она ударяется бедром об угол комода возле двери и издает негромкий возглас.

Я выпрыгиваю из кровати. Наступает моя очередь, поддерживая тетю Шарлотту за талию, вести ее к креслу.

Она отмахивается и от предложенной мною руки, и от моей заботы.

– Все в порядке. В старости становишься неуклюжей.

Внезапно меня пронзает осознание, что тетя Шарлотта стареет.

Я силой заставляю ее приложить лед к бедру, потом делаю нам яичницу с чеддером и зеленым луком. Мою посуду и вытираю стол. И прежде чем уйти на работу, крепко обнимаю тетю Шарлотту. Новая мысль приходит как разряд тока: у меня кроме нее никого не осталось.