Жена Кукловода - стр. 5

Университету, а точнее одному из его недомытых окон, Людмила была обязана и знакомству с будущим мужем.

В тот не по-питерски солнечный майский день, когда второй в ее жизни семестр был позади, а сессия только маячила на горизонте, Людмила еще с тремя девчонками, накинув поверх легкого цветастого платья выданный завхозом тетей Раей темно-синий халат и убрав волосы под косынку, стояла на подоконнике большого, в человеческий рост окна. Жмурясь от солнца, она безуспешно пыталась избавиться от разводов на стекле. Запах нашатыря разъедал глаза, со лба стекали капельки пота, голова начинала кружиться.

Ну кто придумал мыть окна в солнечную погоду? Ее подружки, бросив эту безнадежную затею, уже уселись на подоконник, болтая ногами и щебеча о каких-то глупостях. Но Людмила упорно продолжала натирать оконное стекло.

Увлекшись, она не заметила, что подружки примолкли, будто птички в клетке, которую накрыли платком, и вздрогнула, услышав насмешливое:

– Девушка, если вы не прекратите тереть, на стекле будет дырка!

Она повернулась, чтобы ответить наглецу… Но вдруг все поплыло перед глазами, и она пошатнулась.

Ее поймали мужские руки. Красная от смущения, она смотрела в серые глаза своего спасителя.

– Отпустите, – пролепетала она, чувствуя, как приливает к щекам и стучит в висках кровь.

Ее осторожно посадили на подоконник. Прохладные уверенные пальцы сжали запястье.

– Пульс частит… Разве можно столько работать! – опять насмешка.

Злые слезы жгли глаза, но Людмила сказала себе: "Не реви!". Так всегда говорила ей бабушка.

Вырвала свою руку, хотела соскочить с подоконника и убежать.

– Сидите спокойно! – сказал строго ее спаситель, и она почему-то послушалась.

– А вы что, врач? – выдавила она из себя.

– Ну, почти, пока интерн, – улыбнулся он, и ее сердце начало падать куда-то в пустоту. – Давайте знакомится? Я Руслан.

– Людмила.

– Надо же, как у Пушкина в сказке, – удивился он. – Это точно судьба. А вы – совершенно определенно учитесь на телеведущую!

– Почему?

– С вашей-то внешностью, только на экран.

Людмила фыркнула, но смутилась. Принимать комплименты ей было не в первой, но услышать этот было отчего-то особенно приятно.

– На первом курсе еще нет разделения, – ответила она, не сдержав улыбки. – И я вовсе не мечтаю о телевидении.

– А по-моему, вы просто созданы для телеэкрана! И имя у вас такое замечательное. Людмила, Мила, Милочка. Можно я вас так буду называть?

– Можно, – ответила Людмила и опять смутилась.

А потом были прогулки по полным влажного шепота листвы аллеям Петергофа. И брызги солнечных зайчиков в фонтанах. И поцелуи под мостами на маленьком речном трамвайчике, неспешно пробирающемся по каналам. И сломанный каблук на брусчатке Дворцовой площади, когда они бежали, боясь не успеть до развода мостов.