Жена фабриканта - стр. 82
Были у Авдотьи и другие черты, раздражающие хозяйку: глуповатая умильная улыбка и чрезмерно медленная речь, возникавшие неожиданно тогда, когда она не знала, что отвечать на быструю и гневную речь своей хозяйки: то ли от испуга, то ли от тугоумия?
Однако знавала Ольга Андреевна и других ключниц, поэтому и терпела недостатки Авдотьи…
Разобравшись во всех расходах и приходах прошедшего и наступающего дня, она засобиралась уходить.
– Не забудь выдать чистые полотенца официанту, – напомнила ключнице, уже повернувшись к двери, легко вздохнула, подводя итог кухонному разговору: «Глаз, да глаз нужен! А иначе, не уследишь за всеми-то», – и с чувством исполненного долга вышла из кухни, остановившись на крыльце. «Кажется, всё на сегодня! А сейчас – к детям и на речку», – расслабленно думала она, подставляя лицо ласковым вздохам ветра и с удовольствием оглядываясь вокруг.
Влажная от дождя земля и трава уже успела подсохнуть. Щедрое солнце припекало, обещая по-летнему жаркий день. «А если Бармасов прав, и лето будет засушливым….», – озабоченно подумала Ольга.
И тут же подняла голову, взволнованно вглядевшись в высокое прозрачное небо. Там нежно курлыча, летел стройный журавлиный клин. Залюбовавшись, Ольга непроизвольно расстегнула легкую домашнюю душегрейку и готова была уже и совсем её скинуть с нагретых солнцем плеч. Но подумав, что нести в руках – неудобно, хотя идти-то недалеко, да и пар костей не ломит, – оставила на плечах.
Поднебесное и призывное курлыканье далеких летящих журавлей перебивалось деловитым квохтаньем домашней птицы, гуляющей по двору. Разноцветным курам не было дела до прекрасных и гордо летящих высоко в небесах собратьев. Хохлатки радостно копошились возле курятника, громко и глупо кудахтали, подбирая с земли найденный корм. Возле них взад и вперед важно и горделиво вышагивал красный с золотым, петух.
Хозяйка посмотрела на бренную дышащую весной и паром, землю под своими ногами и принялась любоваться зеленой пробивающейся травкой. Потом перевела взор на вольно разгуливающих по двору кур. Но почему-то, вместо возвышенных чувств, навеянных призывным курлыканьем журавлей и радостным квохтаньем собственных красавиц- хохлаток и гордой осанкой красавца петуха по прозвищу Патриций, неожиданно вспомнила, что не спросила давеча у ключницы, сколько, же та потратила денег на приправу и соль за прошлую неделю? И сколько еще было продано за прошлую неделю яиц? «А ведь, прекрасно знала, растяпа ты этакая! – пожурила она самое себя, – зачем же смотрела за воскресенье отчет? И сколько денежных издержек на то пошло – не записала. Вот уж точно, растяпа! Сама же и виновата! – пожурила она саму себя, – и не забыть бы ещё завтра все испросить, да записать!»