Жена фабриканта - стр. 37
– Понятно. Так это значит Ольга Андреевна во всем виноватая? И тратиться, дескать, она тоже не велела? А вы, стало быть, тут тоже не при чем? – нарочито медленно протянул Ухтомцев, – ну, тогда это да! Тогда я понимаю. У нашей Ольги Андреевны это просто – не велеть! Женский догляд – он того, на хозяйстве, конечно, всегда нужен! Куда же от него на хозяйстве – то скрыться? Да, и про завод она, конечно, все загодя лучше меня знает! Будто не я завод строю, а она в моих цехах командует, и инструмент на станке делает? – Ухтомцев сказал это, глядя куда-то вдаль за горизонт. Но глядел так выразительно, что Бармасов даже замер.
– А скажи-ка мне вот что, братец! Не напомнишь ли ты мне, кто у нас на хозяйстве первый и главный хозяин? Я что-то и сам тут запутался. Да и ты, Михаил Яковлевич видать, так сильно испугался под хозяйкиным глазом, что позабыл об этом! Говори – кому наперед обязан подчиняться? – сердито спросил фабрикант.
– Вам! Истинно вам. Да, только, я что? Я ничего! Что прикажете мне делать? – растерянно развел руками в ответ управляющий.
– Как чего? А ты сейчас, поди, и вставай рядом с мужиками! И борони землю, хоть, руками, раз инструмент не хватает!
Бармасов согласно и часто кивал, понимая, что возразить нечего. Ухтомцев же, недовольный собой, размышлял о словах Бармасова, улавливая его хитрость: «Как же это понимать? В Москве – собственные металлические и кузнечные мастерские, как раз по изготовлению железного инструмента! Продаем инструмент в трех окрестных губерниях. А сами? Как в той поговорке про сапожника, который вечно сидит без сапог? Э, нет! Увольте! Не будет так впредь! Вот возьму, и рассчитаю этого хитреца! Ишь, как сейчас передо мной выкручивается! Ольгу приплел зачем-то, а у самого, где голова должна быть?»
– Эх, Михаил Яковлевич! Попадешь ты у меня под раздачу! – многозначительно и с нажимом промолвил Ухтомцев, – возьму и рассчитаю тебя по осени. Сразу вспомнишь про обязанности.
– Уже вспомнил, – обреченно вздохнул Бармасов.
Они оба замолчали. Один – обиженный. Другой – справляясь с раздражением и негодованием, вызванным разговором.
– Впредь, завсегда докладывай мне обо всех хозяйкиных решениях! – назидательно заключил фабрикант. Конечно, рассчитывать он своего управляющего не станет. И управляющий хорошо это знал. Где еще в округе найдешь такого, как он, да еще на время сева или уборки урожая? Но правила игры требовали показывать хозяину смирение, и Бармасов совсем уж, виновато и сокрушенно качал головой, соглашаясь с принятым хозяйским решением и подтверждая все сказанное барином. Это вековое подчинение «родному» барину сидело в крестьянском сословии глубоко и прочно. И не имело никакого значения для русского крестьянина, пусть даже и хозяйственного человека, а Бармасов вышел из этой обширной крестьянской массы, что крепостное право уже отменено, и он является вольнонаемным работником. Во всем, а в особенности в сельских работах должен быть виден ясный и привычный смысл и заложенный предками вековой порядок: есть хозяин и барин, а есть работник. Дальше мужчины ехали, молча, задумавшись каждый о своем.