Жена Его сиятельства - стр. 42
В состоянии ли она? Еще бы!
– Ах, Кристиан.
Джул грустно посмотрела на Конли и приложила к глазам платок.
– Если так хотел Уильям…
– Не плачьте, Джули, – проникновенно произнес Конли.
Он одарил Джул сочувственным взглядом и взял ее под руку. Тепло его ладони было приятным и ободряющим, а голос – нежным, совсем как тогда, в Уилтшире, и Джулия насторожилась. Неужели племяннику графа снова от нее что-то нужно?
– Позвольте, я вас провожу.
– Спасибо, Кристиан. Вы очень добры, – вздохнула она, внимательно взглянув на собеседника из-под ресниц.
Конли выглядел почти как обычно. То же красивое породистое лицо, те же сверкающие темные глаза. Только вот блестели они как-то по-особенному ярко. И это насторожило Джул еще больше. Вспомнился подслушанный разговор, непонятные фразы, горечь в голосе графа, и на сердце стало тревожно. Какие еще испытания приготовил ей Уильям?
– Поторопимся, Джули, – многозначительно, как ей показалось, сказал Конли, и она очнулась от ступора.
В кабинете их уже ждал мистер Бинглоу.
– Еще раз примите мои соболезнования, миледи, – коротко поклонился он.
Стряпчий выглядел привычно деловым и услужливым.
– Спасибо, мистер Бинглоу, – тихо ответила Джул.
Роль безутешной вдовы успела ей изрядно надоесть, но она должна была выдержать все до конца.
Джул расположилась на диване и опустила глаза на сжатый в руках платок. Его светлое кружево резко выделялось на черной шерсти траурного платья. Словно маленький штрих надежды в темном полотне ее жизни.
– Учитывая волю покойного, завещание должно быть вскрыто сразу после его похорон, – откашлявшись, произнес стряпчий. – Поскольку миледи здесь, предлагаю начать.
Мистер Бинглоу еще раз кашлянул, взял со стола документ, сломал печать, развернул его и принялся громко читать.
По мере того, как стряпчий, одну за другой, произносил стандартные фразы, Джулия испытывала все большее недоумение. О какой леди Виктории Марии Аделаиде Норрей идет речь? Почему она названа дочерью графа? И почему Уильям завещал ей все свое состояние?
Стряпчий читал, а Джул все сильнее сжимала в руках платок. Похоже, Уильям и после смерти остался верен себе! Граф просто не смог допустить, чтобы она наслаждалась безбедным существованием.
Интересно, он хоть что-нибудь ей завещал? Джул грустно усмехнулась. С Уильяма станется оставить жену в полной нищете.
Мистер Бинглоу перечислял поместья, особняки, фабрики и доходные дома, которые достаются неведомой леди Виктории, и Джулия все сильнее стискивала руки.
Наконец, она услышала собственное имя.
Согласно воле графа, его возлюбленной супруге доставались пятнадцать тысяч фунтов, проценты с которых должны выплачиваться ей в продолжение вдовства, «dum castа», или, как пояснил стряпчий, пока она сохраняет верность покойному супругу. Но все это при условии, что жить она будет в Вуллсхеде, не покидая его больше, чем на неделю в год, по совокупности.