Жена двух царей - стр. 12
- Позволь, я накрашу тебя, царица, - предложила Сатмут, держа в одной руке палетту, а в другой – костяную палочку, которой полагалось накладывать краску на глаза и губы.
В этом мире я оказалась именно после того, как Зураб Георгиевич накрасил меня красками из древней палетты. Может, сейчас произойдет обратная реакция? И я перенесусь домой? В свое собственное тело?
Закрыв глаза, я подставила служанке лицо, и она быстро и умело нанесла краску, подведя мне глаза и нарисовав стрелки почти до висков.
Чуда не произошло, и я не очутилась опять в аудитории, перед студентами. Я так и продолжала лежать на мягком ложе, в комнате без стен, а надо мной склонились служанки, готовые исполнить любой приказ.
- Губы не крась, - сказала я, когда Сатмут набрала на другую палочку красной краски. – Хочу есть.
Яхотеп тут же захлопотала, подавая мне сандалии – сделанные из кожи тонкой выделки, с широкими и мягкими ремешками, которые полагалось завязывать вокруг щиколоток. Она сама завязала ленты и расправила их концы, а потом надела мне на щиколотки по два золотых браслета.
Сатмут принесла платье, и я уставилась на него, сильно подозревая, что надо мной решили поиздеваться.
- Не надену, - заявила я, для убедительности махнув рукой.
Сатмут и Яхотеп переглянулись, а потом Яхотеп спросила:
- Что царице не нравится?
- Это – не платье, - сказала я.
Это и правда не было платьем. Это был какой-то разврат на разврате. Полоска ткани под грудью, крупная сетка до колен, грудь прикрыта символическими чашечками, которые держатся на тонких бретелях из сетки с более мелкими ячейками. Никакого нижнего белья к этому не полагалось, насколько я смогла понять.
- Царице не нравится? – Яхотеп выглядела растерянной, а Сатмут – и вовсе испуганной.
- Не нравится, - отрезала я.
- Не гневайся, великая, - Яхотеп молитвенно сложила руки. – Мы немедленно подадим тебе другой наряд.
И они подали – такой же развратный, из тонкой, полупрозрачной ткани. Я отказалась и от этого платья, а когда принесли третье – такое же на просвет, только красное, как на картинах о римских куртизанках, я не стала больше ничего говорить, а ткнула пальцем в простое белое платье, которое было надето на Яхотеп.
- Ты хочешь простое платье, царица?! – изумилась женщина, и ее накрашенные брови взлетели почти до челки парика. – Я правильно тебя поняла?
- Правильно, - подтвердила я.
Она казалась ошарашенной, но приказала принести платье из плотной льняной ткани, и я надела его, с облегчением скрыв наготу.
- В нем будет жарко, - с сомнением произнесла Яхотеп, разглядывая меня. – И ожерелье будет не так красиво смотреться.