Жена для Драконов, или Порочные узы любви - стр. 6

Я сидела за туалетным столиком, уже облаченная в длинное бледно-розовое платье, сотканное из легкой струящейся ткани, в ожидании, когда матушка что-нибудь сотворит с моими волосами. Она не доверяла служанкам мою богатую на густоту и длину шевелюру и всегда сама собирала ее в прически.

— Эти господа показались не такими уж и плохими… — продолжила она, легко и неторопливо расчесывая пряди. — Присмотрись к ним. Возможно, один из них сможет покорить твое сердце.

— К чему эти прелюдии, — шепнула на удивление сипло. Горло перехватило тугим обручем.

Ну вот, расплакаться мне еще не хватало. Обида была вполне объяснима, но я давно смирилась со своей участью — нечего мне нюни распускать.

— Я постараюсь, — исправилась тут же, чувствуя, что мама смотрит на мое отражение в зеркале, но сама не смотрела в ответ. Сверлила взглядом серебряное украшение в виде дракона с раскрытой пастью, которое мне теперь полагается прилюдно носить на шее до самой свадьбы. Оно, как клеймо, будет демонстрировать всем, что я выбрана драконом. В моем случае — двумя драконами.

— А что говорит отец насчет них? — спросила спустя недолгую паузу. — Он же часто сталкивается с ними на собраниях.

Матушка молчала. Достаточно долго, чтобы поселить внутри меня тревогу.

Я всмотрелась в ее отражение и заметила, что она покусывает губу, собирая мои волосы в высокий пучок.

— Неужели все так плохо?

— Мы толком и не поговорили, — призналась она, но волнение с ее лица не ушло. — Артур так… изменился с их приходом. Замкнулся. Мне ничего не удалось узнать.

— Стало быть, не такие уж эти господа и хорошие. Глупо поддаваться иллюзии их поведения. Это сейчас они сама любезность… А после свадьбы я окажусь в цепях.

Мама замерла, положив ладони на мои плечи. Я встретилась с ее полным сожаления взглядом, и сердце болезненно заелозило в груди.

— Мы ничего не можем сделать, милая, — шепнула столь устало, что мне стало дурно.

Лишь сейчас я заметила темные круги под глазами матери, впалые от частых переживаний щеки. Лишь сейчас уловила, что она уже давно находится в плену тревог и страха. Ее голубые глаза, которые достались и мне, сияли не так ярко, как раньше. А фигурка, облаченная в строгое платье, лишенное пестроты, была худой и невзрачной, хотя раньше она отличалась стройностью и приятной упитанностью.

Мама начала меняться, когда мне исполнилось восемнадцать и меня допустили к отбору. Вот тогда страх, который преследовал ее с самого моего рождения, возымел над ней власть.

Я эгоистично закрывала на это глаза и все думала о том, как было бы хорошо, если бы я сбежала и отпустила прошлое. Никогда всерьез не задумывалась, что в таком случае стало бы с моей семьей и домом.