Жена алхимика. Тайна русского Нострадамуса - стр. 6
Он на вполне законных основаниях, не выходя за рамки официальной науки, не рискуя прослыть шарлатаном, изучал алхимию. Но, не делая это достоянием общественности, верил в то, что дыма без огня не бывает, что мир вокруг нас – это нечто большее, чем бездушное соединение химических элементов. Он надеялся, что, глубоко проникнувшись туманными идеями, которыми полны алхимические трактаты, заставит эти идеи обрести ясность. Он верил, что заставит их засверкать так, что даже те, кто не то что не верил в возможность алхимических таинств, а вовсе не признавал их, вынуждены будут поверить. Для этого всего-то и надо – провести один-единственный успешный эксперимент по превращению свинца в золото и выпустить обстоятельную статью, руководствуясь которой любой сможет этот эксперимент повторить. А после того, как мир признает возможность алхимических превращений металлов, будет открыт путь к еще более удивительным вещам. Впереди – победа над болезнями и старостью, ключ к вечной жизни, наконец.
Василий верил в то, что его предшественники, бесчисленное множество алхимиков, попросту не стремились сделать свои знания достоянием широкой общественности. Он же надеялся стать тем, кто принесет миру свет настоящего знания. Так было до того самого звонка, после которого телефон превратился для Василия в символ смерти.
Василий окончательно проснулся, ждал, что проклятый звон утихнет, но он никуда не делся. Василий понял, что звонят в дверь. Спальня была на втором этаже, довольно далеко от входной двери. То, что во сне казалось ему звоном, разрывающим на части все, что еще осталось в нем от былого Василия, теперь слышалось в виде слабых позывных домофона. Он не спешил к входной двери. После того, как все закончилось, когда прошел первый шок, когда разъехались все соболезнующие, он, оказавшись в привычной вроде бы обстановке, понял, что всякий раз, когда видит человека, особенно – женщину, особенно – темноволосую, особенно – похожую хоть чем-то на нее…
Он понял, что постоянно задается одним и тем же вопросом: «Почему это не она?». Он, не сомневаясь в том, что ее больше нет, против воли искал ее взглядом в толпе, ждал, что она выйдет из-за каждого поворота. Порой ему казалось, что он видит ее, что узнает ее лицо в чужих лицах.
«Почему они живут, а она нет? Почему они видят эти деревья, эти облака, а она – нет?» Рациональные доводы лишь ненадолго заглушали эти вопросы, в итоге он помучился пару недель на работе, почитал, как автомат, лекции и попросился в отпуск, надеясь, что в одиночестве сможет успокоиться и решить, как жить дальше. Он попросил его не тревожить, предупредил охрану на въезде в поселок под Москвой, где стоял его дом, чтобы те под благовидным предлогом выпроваживали неожиданных визитеров и пропускали тех, кто привозил ему продукты. Еду и другие мелочи он заказывал через Интернет, платил карточкой, просил, чтобы оставляли пакеты у порога. Сейчас же кто-то очень сильно хотел его увидеть, если до сих пор настойчиво звонит в дверь.