Жемчужный узел - стр. 31
– Нам вон туда, – Лад ткнул пальцем чуть влево.
Там стоял, похоже, самый большой дом в Карасях. Тоже одноэтажный, но длинный, да еще и с пристройкой – для лошадей. Уже благодаря этому можно догадаться, что то был постоялый двор.
Лад придержал дверь, пропуская ее вперед – в темное, теплое помещение. Окон не хватало, чтобы осветить большой зал, лучины тоже плохо справлялись. Несмотря на ясное утро, внутри царил полумрак, лица редких гостей едва угадывались, равно как и кушанья в их тарелках. Лизавета невольно подумала, что так и было задумано, чтобы скрыть не самые лучшие блюда.
– Не стой на пороге. – Лад ткнул ее промеж лопаток, заставляя пройти дальше.
На мгновение показалось, что все взгляды прикованы к ней. Стало неуютно: Лизавета не могла рассмотреть выражения лиц, но сразу надумала, что они были неодобрительными, недовольными.
Лад же будто не замечал косых взглядов. Он пронесся через зал прямо к стойке, за которой стоял дородный, высокий мужчина с бородой, напоминавшей по форме топор. Тот как раз наливал что-то в огромную кружку, когда Лад резко остановился и громко хлопнул по столешнице. Мужчина вздрогнул – напиток расплескался.
– Ты какого… тут творишь?! – не стесняясь в выражениях, возмутился он.
– И тебе не хворать, Добрыня, – совершенно не испугавшись грозного окрика, легкомысленно улыбнулся Лад. – Позволь тебя кое с кем познакомить. Лизавета… Лизавета, чего ты там стоишь, иди сюда!
Опомнившись, та быстро подошла.
– Вот, это Лизавета.
– Оч-чень приятно, – она запнулась под суровым взглядом.
– И мне, – пробормотал в ответ Добрыня и сразу же перевел взгляд на Лада. – И чего тебе надо?
– Комнату, – по-прежнему не обращая внимания на явное недовольство собеседника, отвечал тот. – Для вот этой прелестной девы в беде. Она правда попала в очень неприятную ситуацию: очнулась на озере, а ничегошеньки не помнит. Говорит, была с батюшкой на каком-то постоялом дворе, а потом – все, не память, а дырка от бублика. Как сюда приехала, с кем, где ее отец, не имеет ни малейшего понятия.
– Досадно, – только тут Добрыня по-настоящему внимательно посмотрел на Лизавету. Она внутренне сжалась под его взглядом, но внешне страха не показала – или, по крайней мере, попыталась. – Как, говоришь, звать?
– Лизавета, – уже без запинки откликнулась та.
– Добрыня. – Он вытер руки о фартук и протянул одну для рукопожатия.
Маленькая ручка Лизаветы в ладони Добрыни почти утонула.
– И что, говоришь, вообще ничего не помнишь?
Она покачала головой.
– Но помнишь, как тебя звать-то, – отметил Добрыня. – А отец кто?