Жемчужина Тамерлана - стр. 25

– Значит, черепно-мозговая.

– Однозначно, – Гриша любил выражаться вычурно. – Ошибиться невозможно. Время смерти – приблизительно вчерашний вечер. Точнее скажу после вскрытия.

– Как всегда, – Волошин улыбнулся. – Ну что ж, пусть санитары уносят тело в морг.

Два совсем молодых парня, видимо, будущие студенты мединститута, ловко запаковали труп в черный мешок и положили на носилки.

К Геннадию подошел оперативник Виталий Бочкин, широкоплечий качок, проводивший все свободное время в спортзале.

– Интересно, кому понадобилось ее убивать? – Он смешно наморщил лоб. – Ну сам посуди, покойная – медсестра в детской больнице. Всю жизнь там проработала, наши уже все пробили. И при чем тут игральная карта, ума не приложу. Бубновый туз – что бы это значило? Сомневаюсь, что покойная баловалась картишками.

Волошин окинул квартиру Марии Петровны внимательным, цепким взглядом сыщика.

– Мы еще не разговаривали с родственниками и соседями, Виталя. Может быть, у этой бабули в мешках под кроватями хранились драгоценности. А карта – это так, для отвода глаз.

Бочкин хмыкнул:

– Ну ты и скажешь!

– А что? – Глаза Геннадия загорелись. – Разве ты знаешь мало подобных случаев?

Виталий пожал своими широкими плечами:

– Действительно, мало.

Взгляд оперативника скользнул по старому красному ковру на стене, по стертым половичкам, мебели пятидесятых годов…

– Что-то не похоже, чтобы здесь хранились золото-бриллианты.

Второй оперативник, Паша Цеков, худощавый и тщедушный по сравнению с коллегой-культуристом, вышел из спальни Марии Петровны и сразу бросил:

– Там обстановка еще беднее. Кровать, тумбочка – и все. Ты, Гена, кажется, про драгоценности говорил… Но я даже мобильный не нашел. Выходит, не было у старушки мобильного…

Волошин покачал головой и сморщил римский нос.

– Это вряд ли, Паша. Ну, сам подумай: покойная работала в больнице. Горячее место, согласись. У медсестер должны быть телефоны. Да и не только у медсестер. Скажи, у кого их сейчас нет. Впрочем, кое-что мы сейчас выясним, – он встал навстречу пожилой женщине, соседке покойной, и указал на стул с высокой потертой спинкой:

– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста.

Женщина закатила глаза и скорее упала, чем села. По морщинистым щекам потекли крупные слезы.

– Значит, правда, что Машу убили, – тихо сказала она. – А я не верила…

– Почему же? – поинтересовался Волошин, и соседка горестно воскликнула:

– Да хороший она была человек. Всем помогала. И у кого только рука поднялась?

Геннадий придвинул к себе бумагу и посмотрел на женщину:

– Представьтесь, пожалуйста. Все, что вы сейчас мне скажете, будет записано.