Жемчужина пустыни. Любовь сквозь боль... - стр. 23
Ещё бы с Саидом договориться, примирить наши разногласия. Надеюсь, не исполнит своих угроз – не выгонит, не лишит возможности быть рядом с сыновьями, растить и воспитывать; надеюсь, жизнь наладится и всё у нас сложится…
Ради малышей мы оба должны постараться изменить возникшую ситуацию. Лично я готова на многое, в том числе – забыть о неприятных моментах, которых накопилось достаточно. А вот он, готов ли? Если не совсем очерствел и озлобился, то простит. Вижу ведь: ему не плевать, как бы ни пытался изображать безразличие. Мы можем быть счастливы, стать настоящей семьёй, стоит только захотеть.
Наблюдая, как заботливо Саид пеленает детей, лишний раз убеждаюсь, что права. И не могу не улыбаться, с трудом сдерживаю смех. Это очень трогательно, забавно и мило: отцовство всё-таки по-особенному украшает мужчин – сила и нежность слились воедино.
– Да, знаю… – бросил на меня короткий взгляд, улыбнувшись, – криво и косо получается.
– У тебя отлично получается, для первого раза сойдёт, – сама пока ничего не умею, лишь в теории понимаю, как надо.
– Это так заметно? – усмехнулся по-доброму.
– Есть такое.
Один из сыновей заплакал.
– Кажется, мы определились, кто более требовательный к маминому вниманию, кто не будет ждать своей очереди на кормление, – взял малыша на руки. – Держи.
Я устроилась на подушке повыше, забрала ребёнка, он сразу успокоился, а приложив его к груди, быстро прососался. Нет ничего прекраснее и восхитительнее, чем этот момент – непередаваемые ни с чем несравнимые ощущения.
– Уже думал, как назвать сыновей? – пока у Саида хорошее настроение, расположен к разговору, нужно налаживать контакт.
– А ты? – тут же переспросил. Укачивает второго малыша – он тоже захныкал, но терпит, на плач не срывается.
– Ну… – конечно, были мысли, – наверное, одному из мальчиков надо дать имя Мухаммад, в честь твоего отца, – традиции – есть традиции, дань уважения старшим членам семьи.
– Согласен, а ещё?
– Второго можно назвать Гаясом… или…
– Или? – изогнул бровь.
– Как зовут твоего деда? Он жив?
– Нет, умер два года назад, его звали Саид.
«Могла бы догадаться».
– Мухаммад и Гаяс – всегда мечтал назвать этими именами, – присев на кровать, посмотрел долгим глубоким взглядом: – Спасибо тебе за сыновей. Они просто чудо.
– Сомнений больше не осталось? – осторожно уточняю.
– Не осталось… Прости за моё поведение, я не должен был…
– Не забирай их у меня, – перебила его, озвучив свои переживания, – не прогоняй... Обещаю: я не сбегу.
– Сейчас закончишь кормить, позвонишь матери, сообщишь о детях, где находишься, и главное – скажешь, что никогда не вернёшься. Она может приезжать сюда, навещать тебя и внуков, но вас к ней не пущу. А вот Владимиру здесь нечего делать.