Жемчужина фейри. Книга 1 - стр. 7
– Раффис, как насчет тебе одному посидеть тут верным пс… телохранителем, а я отлучусь по срочной надобности? – пробормотал я, провожая неотрывным голодным взглядом незнакомку-приведение.
Нагнуть ее в здешнем туалете… нет, не нагнуть. На колени поставить и смотреть в эти невообразимого цвета глаза, когда буду кончать. Да наплевать как! Главное, вот прям сейчас!
– Ну надо же, я ошибся! – фыркнул дракон. – Не все женщины, оказывается, действуют на тебя, фейри, одинаково.
– А? – непонимающе зыркнул на него я. – Да пофиг, что ты там имеешь в виду. Так могу я на тебя положиться или нет?
– Да уж будь уверен, что нет ничего, способного отвлечь меня от охраны моей единственной и ее названной сестры. А ты иди, попытай счастья.
– Что это, по-твоему, значит? Счастье в этом деле – мой извечный спутник.
– Угу. Как скажешь, фейри.
Конечно она почувствовала мой взгляд. Нужно обладать толстенной шкурой радужного змея, чтобы не ощутить, как кто-то совершенно бесцеремонно визуально лапает тебя. Хотя я зашел гораздо дальше простого наглого ощупывания, я уже выбрал для нас позу и практически вставил ей до предела. В одно мгновение выражение праздной рассредоточенности пропало с ее лица, сменяясь настороженным вниманием, отчего и без того четко очерченные скулы еще обострились, придавая ей немного хищный вид. О-о-ох, Дану, мать всего порочного, как же это изменение меня завело! Будто и до того я был едва ли не на грани того, чтобы метнуться и вжать ее в одну из этих идеально натертых стеклянных панелей-витрин и оттрахать на глазах у всех. Ставший вмиг цепким взгляд безошибочно нашел меня как источник излучающегося на нее пристального внимания, сцепляясь с моим на секунду. Богиня, как же все-таки описать этот невообразимый и изменчивый цвет глаз, обрамленный мягким призрачным серебром ресниц, делающим его еще отчетливее? Такой бывает гладкая озерная вода на закате в землях, прилегающих к Сумеречной гряде, но только в те вечера, за которыми следуют дико разрушительные штормовые ночи. Ни за что бы не поверил, что одно изучение оттенков чьей-то радужки способно быть ничуть не менее возбуждающим, чем разглядывания любого другого обнаженного тела в самых соблазнительных позах. Ну да ноггл с ними, с этими охрененными глазами. Губы, ничуть не пухлые по идиотской моде, принятой сейчас в мире Младших, но скульптурно очерченные – вот что тоже притягивало мое внимание, ну и, само собой, внимание моего чрезвычайно оживленного члена. Чуть-чуть розовые, практически едва наделенные цветом, на лице любой другой женщины они бы выглядели совсем не выгодно, болезненно-бледными, но на фоне насыщенно прозрачной белизны ее кожи они являлись маяком, дерзким манком, заставляющим сразу подумать, а соответствуют ли этому же оттенку ее соски. А вслед за этим послушной вереницей скакали мысли-видения, как будет меняться и становиться более насыщенным этот нежный розовый сначала просто от возбуждения, когда я приступлю к наглому совращению, а потом и от терзающих нещадных ласк моего рта и пальцев. Нет, пожалуй, с перепихоном по-быстрому я погорячился. Тогда лишу себя всего этого эстетического удовольствия расписать бледный холст ее тела множеством оттенков – следов своего рта и пальцев. Да-да, я доберусь до тебя и в тебя, мой белоснежный сахарный кусочек, и буду брать долго и обстоятельно, смакуя все вкусовые вариации.