Жёлтый саквояж - стр. 39
– Ну, не надо так краснеть… – Дядя поставил сверкающий чистотой стакан на шинквас. – Старый Шамес всё понимает. Я знал, что ты его спрятала, и решил, пусть так будет, пусть у моей девочки останутся лучшие воспоминания…
– Почему воспоминания? – вскинула голову Рива. – Я знаю, он любит меня, и, может быть, мы поженимся…
– Э-хе-хе, – горестно вздохнул Шамес. – Пойми, у него свой путь. А у нас с тобой свой…
– Но почему? – загорячилась Рива. – Сейчас же всё по-другому. Вон, все говорят, что бывшая горничная, служившая у Тышкевичей, вышла замуж за красного офицера!
– Нет, я, конечно, понимаю, – Шамес горестно покачал головой. – У пани Тышкевич была вышколенная прислуга, и она не держала за горничную абы что, но всё-таки…
– Что всё-таки? – вскинулась Рива.
– А то, – сердито фыркнул Шамес. – Само собой, эту горничную можно даже любить, как женщину, но если такое происходит, то это значит, что всё снова валится в тартарары…
– Но я же и Остап это же другое, – убеждённо начала было Рива и вдруг осеклась.
– Вот именно, совсем другое, – продолжил за неё Шамес. – Ты, деточка, забыла, ведь за твоим красавцем гонится НКВД, а это, я скажу тебе…
Понимая, что дядя полностью прав, Рива сникла, опустилась на стул и тихо спросила:
– А мне что делать, дядя?..
– Нам, деточка, нам, – поправил её Шамес. – Я тебе уже не раз говорил и повторю ещё раз: нам надо уезжать…
– Куда?.. В Америку?.. Купить билет, сесть на поезд и ту-ту поехали, так?..
Сама не заметив, Рива с насмешкой повторила недавние слова Остапа и безнадёжно махнула рукой. Однако, к её удивлению, дядя внезапно оживился и уверенно заговорил:
– Ты считаешь, что твой дядька совсем дурной? Так, мне известно, да кое-кто из наших и впрямь подурели: и тот мишигене[79] Пинхас, и кто там ещё, собрались ехать в Варшаву, будто они там будут делать коммерцию… О, то будет ещё та коммерция! Это всё равно, что та политика, в которую тут ударились наши нензы, вроде твоего Зямы. Поверь, деточка, у этих амгаарецов[80] там будет такая же коммерция, как тут политика…
– Так что, дядя, – Рива с надеждой посмотрела на Шамеса, – мы и вправду поедем в Америку?
– Деточка, это будет очень и очень трудно, но твой старый дядька помнит, что у него не осталось никого, кроме вот этой взбалмошной девчонки. – Шамес показал пальцем на Риву, ласково улыбнулся и закончил: – И потому я хочу, чтобы у тебя была наконец спокойная жизнь и свой дом…
– А как же всё наше? – Рива обвела взглядом зал. – Это что, таки пропадёт?
– Ну, деточка, ну, зачем так плохо думать? – хитро сощурился Шамес и подмигнул Риве. – Я много видел и кое-чему научился. А эту кнайпу я давно продал.