Желток Яйца - стр. 30
– А как насчет сексуальной ориентации доктора Фофаноффа? – торопливо спросил Хоб-Готтлиб, как бы стараясь пресечь дальнейшие уточнения предыдущего вопроса.
– Пока еще это тайна, завернутая в загадку, – усмехнулся Джим. – Неистребимое любопытство однажды завело его в «Горячие ванны Гвадалахары». Во всяком случае, я там на него натолкнулся… – в этот момент спецагент вдруг сообразил, что едва не проговорился о своей собственной ориентации. – Собственно говоря, я шел за ним, когда он неожиданно туда завалился. Когда я вошел… то есть когда последовал за ним, он разговаривал с молодым стильным ювелиром. Ну, собственно говоря, профессия этого парня была установлена позже… но в общем, я подслушал, как Филу предложили «квики», и он, конечно, тут же согласился, не имея понятия о том, что ему предлагают.
Когда же ситуация прояснилась и стало понятно, что такое «квики», он разразился хохотом и сказал, что ни при каких обстоятельствах не принадлежит к «голубой дивизии». Ювелир обиделся и назвал профессора Фофаноффа расистом.
В добавление к этому столкновению… хм… двух, так сказать, концепций, – продолжал Джим, – я не могу не обратить ваше внимание, джентльмены, на весьма диковинное объявление в «Нью-йоркском книжном обозрении». Извольте, вот оно: «Среднего возраста джентльмен – жизнелюб, заметная наружность, быстрая смена интересов и убеждений, полный набор вредных, хотя и безобидных привычек (копание в носу не включается), ищет знакомства с дамой приятного свойства (совершенство не требуется). В добавление к интимным отношениям философские темы и художественное пение. Можно звонить или заходить без предупреждения. Дикэйтор-стрит, номер такой, телефон такой-то…»
– Отличная работа! – воскликнул Хоб-Готтлиб. – Согласны, ребята, что Джимми проделал великолепную работу?
– Конечно! Конечно, согласны! – срезонировало трио Эпплуайт – Эппс – Макфин. Брюс д’Аваланш, сдержанный больше, чем обычно, только лишь кивнул в знак одобрения.
– Теперь самое время ободрать кошку, ребята, – проскрипел он. – Этот шизик – шпион?
– Он такой же шпион, как я Ромео, – сказал Джим убежденно.
– А почему вы не можете быть Ромео, молодой человек? – мрачно спросил д’Аваланш.
– Я хотел сказать – Джульетта, – поправился Доллархайд.
– Ну, это как вам угодно, Джим, – дружелюбно улыбнулся доктор Хоб и затем жестом попросил всех подождать, пока он найдет что-то важное на своем столе, который выглядел, как баррикады Парижской коммуны 1871 года.
Взвихрив короткий торнадо на столе, он, однако, так и не нашел ничего важного, если не считать тома переписки Набокова с Уилсоном. Что касается этой книги, то она была открыта на странице 69, и несколько строк в ней было отчеркнуто фломастером.