Желтоглазые крокодилы - стр. 41
Жозефина крутанула руль и припарковалась у кромки аллеи.
– Гортензия, я запрещаю тебе разговаривать в подобном тоне, и если ты не прекратишь, я рассержусь и буду вынуждена тебя наказать.
– Ой-ой-ой! Как страшно! – усмехнулась Гортензия. – Ты даже представить себе не можешь, как я испугалась.
– Знаю, ты от меня этого не ждешь, но я могу закрутить гайки. Я всегда была с тобой доброй и мягкой, но сейчас ты переходишь всяческие границы.
Гортензия посмотрела матери в глаза и увидела там незнакомую ей решимость; она подумала, что Жозефина и впрямь может привести свою угрозу в исполнение, к примеру, отправить ее в пансион, чего ей очень не хотелось. Она откинулась на сиденье с оскорбленным видом и надменно проронила:
– Ну давай, играй словами. В этой игре тебе равных нет. Но реальная жизнь – совсем другая история.
Жозефина вышла из себя. Она стукнула рукой по рулю и заорала так сильно, что маленькая Зоэ заплакала:
– Хочу домой, к моему медвежонку! Вы злые, злые, я вас боюсь!
Ее причитания перекрывали голос матери, и в маленькой машинке поднялся неслыханный гам: прежде они ездили в полной тишине, нарушаемой разве что тихим голосом Антуана, который любил разъяснять им названия улиц, сообщать даты постройки мостов и церквей, рассказывать о новых дорогах.
– Что с тобой случилось?! Со вчерашнего дня ты ведешь себя отвратительно! Мне кажется, ты ненавидишь меня, что я тебе сделала?
– Ты упустила папу, потому что ты некрасивая и нудная, и надеюсь, я никогда не стану такой! И поэтому я готова на все, готова стелиться перед Анриеттой, чтобы она подкинула нам деньжат.
– Значит, по-твоему, надо перед ней ползать на брюхе?
– Не желаю быть бедной, я боюсь бедности, бедность отвратительна, нет ничего хуже! Взгляни на себя. Ты просто жалкая уродина!
Жозефина смотрела на нее, разинув рот. Она не могла думать, не могла говорить. Ей и дышать-то с трудом удавалось.
– Да что тут непонятного? Ты никогда не замечала, что единственная вещь, которая сейчас интересует людей – это деньги. А я – как все, только мне не стыдно в этом признаться! Вот и нечего тут ангела изображать, ты, мамочка, не ангел, ты просто дура набитая!
Нужно ответить во что бы то ни стало, она просто обязана дать ей отпор…
– Ты забываешь, деточка: деньги бабушки – это прежде всего деньги Шефа! Она не может ими распоряжаться. Ты рановато на них нацелилась.
Я вовсе не это должна была ей сказать. Совсем не это. Я должна была преподать ей урок нравственности, морали, а не говорить о том, что деньги эти ей не принадлежат. Но что со мной творится? Что случилось? Все идет наперекосяк с тех пор, как ушел Антуан… Я даже думать не способна…