Жёлтая виолончель - стр. 22
Болит горло. Что мне делать? Я точно тут долго не протяну. В животе жжёт. Надо идти куда-то, где есть крыша. Зачем я ушёл с остановки? Где она? Мои босые ноги наступают в лужу, и от этого по телу пробегает новая волна дрожи. Начинают стучать зубы.
У меня же есть ключ. Может быть, это тот самый, от класса, который мне дал Левин? Я могу пойти туда, на работу. Только где она? Скорее, скорее, туда, где тепло…
Съёжившись под дождём, иду наобум. Тяжело искать то, что находится неизвестно где, если не знаешь, где находишься сам. Может быть, есть ориентиры, которые я смогу узнать?
Сквозь синюю пелену всё выглядит незнакомым. Приближающийся забор, распахивающаяся калитка… Нет, это не та, через которую я заходил на территорию университета… Так это был университет? Пытаюсь припомнить таблички на входе. Они расплываются в памяти, и я не могу разглядеть буквы на них.
Что с моей головой? Это совсем не похоже на похмелье. Что со мной сделал Иванов? Или дело совсем не в нём?
Так. Я всё-таки что-то помню. Например, это Москва. Точно Москва. Что я знаю о Москве? Её основал Юрий Ногорукий… Нет, Долгорукий. Хотя нет. Где-то я точно читал, что это неправда. Тогда кто основал? Вспоминается какой-то Кучка. Или какая-то Кучка. Какая Кучка? Какие я вообще знаю кучки? Ну, Могучая кучка… Если она могучая, то вполне могла основать Москву…
Кусты, постриженные причудливыми параллелепипедами, преграждают мне путь. Обхожу. На одном из кустов болтается голубая грязная тряпка. В моей голове рождается какая-то мысль, но я никак не могу понять, о чём она. Затем срываю тряпку с ветки, вытираю об неё озябшие ноги и рву на две половины.
Так… Что ещё я помню? Если человеку всё время говорить, что он свинья, то он начинает хрюкать. Но из каждого свинства можно извлечь кусочек ветчины. И гусь свинье не товарищ. Как странно. Почему все пословицы про свиней? Наверно, свиньи – выдающиеся существа. Помнится, на них испытывают медикаменты. И стреляют в них, чтобы учиться обрабатывать раны. И даже, кажется, была история про то, что изобрели восстанавливающуюся свинью. Можно отрезать кусочек, съесть, а свинья будет жить дальше. Да, похоже, что свиньи – это идеал, к которому надо стремиться. Свиньям достаточно только вываляться в грязи и сожрать достаточное количество помоев. Свиньи не совершают революций. У них нет гражданского общества. Идеальная семья – хряк, свиноматка и три розовеньких поросёночка. Боже, куда меня понесло?
С ногами, замотанными в грязно-голубую ткань, идти чуть легче. Дрожь немного спадает. Ещё бы защититься от воды, которая льёт сверху сплошным потоком. Была в прежние времена такая вещь, которая могла мне помочь. Не помню, как называется. Зонд? Нет, зонт. Точно. Вспомнил. Жёлтая виолончель. Жёлтая виолончель.