Железный канцлер Древнего Египта - стр. 41

– Мой повелитель, возлюбленный супруг! Я вижу, что твое сердце болит при мысли, что ты должен произнести жестокий приговор над любимым твоим слугой, до сего дня ничем не заслуживавшим твоего гнева. Мне не хотелось бы служить причиной его погибели! Правда, он пытался оскорбить меня, но боги, благосклонные ко мне, спасли меня; а он был ослеплен своей нечистой страстью. Если твое сердце доступно моей мольбе, вели наказать его в твоем присутствии и отошли в дальнее имение. Такой жестокий урок вернет ему рассудок; а через несколько лет ты помилуешь его и дашь какую-нибудь должность, а может быть, вернешь ему и нынешнее положение.

Потифар притянул к себе молодую женщину и горячо поцеловал ее; точно камень свалился с его души.

– Благодарю тебя за доброе слово, дорогая моя, и за твое великодушие. Ты избавляешь меня от сурового приговора, может быть, и слишком даже строгого; я понимаю, что видеть тебя и не любить – нельзя, и это единственное извинение негодяя! Я сделаю, как ты сказала: велю его выдрать в присутствии всех слуг, так что он долго будет это помнить, и пошлю потом в свое имение близ Таниса. Довольно ли ты будешь отмщена?

– Да, да! – воскликнула Ранофрит, пряча свое раскрасневшееся лицо на груди мужа.

Тяжела была эта ночь Иосэфу, связанному по рукам и ногам и брошенному в углу комнаты, дверь которой охранялась двумя сильными неграми. Уже по тому, как его вязали, Иосэф чувствовал, что он больше не управитель дома и земель Потифара, а преступник, которого ждало впереди ужасное позорное наказание; он знал, к чему приговорит его Потифар, и не ждал пощады. Он корчился, скрипя зубами; гнев застилал его глаза, когда он думал о Ранофрит. Так окончились его мечты о величии, могуществе и власти, предсказанные Шебной; все это была ложь и всем несчастьем, всем стыдом обязан он ненавистной женщине, которую в эту минуту ненавидел до того, что с наслаждением убил бы ее; да и убить было мало – он терзал бы, мучил бы ее до смерти. Счастье Иосэфа, что его стражи не понимали еврейских слов, вылетавших у него в пылу ярости; они убили бы его за такие ужасные угрозы против господ.

Наконец, ночь, долгая, как вечность, прошла – и настал день. Пришел Пинехас, второй управитель; со злорадной улыбкой он объявил, что послан доставить Иосэфа к Потифару, где его выдерут розгами в его присутствии, после чего сошлют в отдаленное имение.

– Понятно, не для того, чтобы управлять там, – насмешливо прибавил Пинехас, как истый египтянин, ненавидевший в Иосэфе чужестранца и раба, возвышенного по случайной прихоти господина.