Железные Волки. Небо славян - стр. 13
Ратияр вымучил дружелюбную улыбку.
– Однажды твоя продажная магия может обернуться против тебя самого.
Настал черед улыбаться Куукси.
– Я умею договариваться и с богами.
Ратияр кивнул и неспешно поднялся, задевая головой полог шатра чародея.
– Я пришел к тебе не для того, чтобы просить помощи. Я здесь, чтобы спасти твою жизнь и жизни твоих людей. Скоро придет человек, который шьет себе плащ из кожи живых людей. И будет он не один. Если мы не объединим силы, сначала он сожжет мою крепость, а потом явится за тобой. Я не знаю ни одного человека с содранной заживо кожей, которому боги помогли выжить.
Куукси сунул в ноздрю указательный палец и надолго задумался.
– Серебряная гривна за лучника, – наконец выдавил шаман.
Ратияр вздохнул.
– Полгривны за воина… Колдовство бесплатно… – прокряхтел собеседник, обхватив себя за плечи маленькими руками и закачавшись из стороны в сторону.
Потом вдруг вскочил, крякнул с отчаянием, словно собирался нырять в горящий дом, сгреб в горсть меховую шапку на голове и бросил ее под ноги. Остановился, посмотрел на Ратияра и Хравна. Осторожно топнул ногой, стараясь не задеть подошвой собольего меха.
– Как говорят у вас – была не была! – крикнул Куукси: – Гривна за двоих! И приворот в подарок!
Ратияр снова опустился на шкуры и знаком разрешил сесть шаману.
– Если ты поможешь мне, я избавлю твое племя от дани. Навсегда, – сказал он, глядя в глаза финскому вождю.
Тот замолчал, не отрывая от него взгляда. Потом придвинулся к юноше и почти прижал плоское лицо к его носу:
– Пусть тебя послушают духи.
«Если ты встретишь рассвет живым, значит, удача не оставила твой род, и мы пойдем за тобой».
Слова маленького шамана чуди Ратияр повторял, будто заклинание, как только смолкли шаги охотников, притащивших его сюда, на заброшенную лесную дорогу в черное сердце непролазной чащи.
Тугой ветер с воем наваливался на чахлые сосны, скрюченные сучья шарили в темноте. А может, это ночные чудища притворялись деревьями, чтобы подобраться к дрожащей от страха человечине? Ратияр закрыл было глаза, но завывания ветра и скрип стволов тут же нарисовали в голове такие ужасы, что он снова принялся пятиться и озираться по сторонам.
Ратияр знал, что в каждом скрипучем дереве плакали души замученных людей. Такие деревья в его роду считались буйными, рубить их нельзя даже на дрова, пожар будет, да и по ночам к ним приближаться опасно. Михалка рассказывал, что, когда мастер Сухой поссорился с семьей, позвавшей его строить мельницу, но обидевшей потом деньгами, отомстил им с помощью одной щепки от «буйного» ствола. Просто подложил в сруб кусочек злого дерева, и обрушилась ночью мельница, как заговоренная. Кривич Барсук называл такие деревья «дубины стоеросовые» и при случае так же звал и его с Хравном, когда ленились запоминать его науку.