Железное золото - стр. 39

– Взломщик, найди выход, – бормочу я в интерком.

Вольга ссыпается со стены и присоединяется ко мне. В ее движениях ощущается возбуждение – она еще молода, поэтому весь этот спектакль ее впечатляет. Дано прыгает по колоннам обратно к арке и вырезает на ней лазерной дрелью неприличное слово.

– Клинок, – говорю я.

Он вертит его в руке. Лезвие-хлыст предназначено для человека, вдвое превосходящего Дано размерами.

– Такой мелкой мерзостью только хер щекотать!

– Клинок, – повторяю я.

– Конечно, босс.

Дано небрежно бросает его мне. Я перехватываю лезвие-хлыст в воздухе. Его рукоять слишком велика для моей руки. Настоящая слоновая кость и инкрустация золотой филигранью. В остальном клинок исключительно целесообразен. В виде хлыста он сворачивается, подобно тонкой спящей змее. Стремясь поскорее избавиться от грозного оружия, я укладываю его в пенопластовый футляр и сую в рюкзак.

– Ну что ж, ребятки… – Я открываю канистру изготовленной на заказ кислоты и выливаю ее на мраморный пол. – Пора сматываться.

На следующее утро после ограбления – мой самый нелюбимый день в году – я попиваю водку и жду, когда арбитр завершит осмотр.

– Ну и каков ваш вердикт? – спрашиваю я, не скрывая нетерпения.

Худощавый мужчина демонстративно безмолвствует, восседая за столом, над которым до этого горбился чуть ли не час. Сверхдраматичная белая дрянь. Эти анемичные задницы считают мудрым изображать отчужденность, прячась за контрактами и коммерцией, как пауки за своими сетями. Во время судебных разбирательств Гипериона двести белых были приговорены к пожизненному заключению в Дипгрейве за участие в судебной системе золотых. А надо было посадить десять тысяч! Но остальных спасла амнистия, объявленная правительницей.

От скуки я рассматриваю пентхаус. Он обустроен с утонченным вкусом, со сдержанным тщеславием, популярным в высших кругах Луны: минималистский декор, полы из розового кварца и большие окна, за которыми сияет ночной пейзаж. На планетке, где три миллиарда человек лезут друг другу на голову ради возможности дышать, лишь оскорбительно богатые могут позволить себе так много пустого пространства.

Это жилище напоминает о множестве роскошных квартир, где мне доводилось бывать в качестве высококлассного сотрудника страховой компании «Пирей», еще до восстания. В те времена, когда я был полезен.

Высшие цвета смотрели на серых свысока, потому что мы вычищаем мусор. Низшие цвета нас ненавидели, потому что мусор – это они. Все прочие нас боялись, потому что мы семьсот лет были универсальным ножом государства. Черные? Почти все – цирковые уродцы. Работу выполняют серые. Мы эффективны, легко приспосабливаемся ко всему, и преданность системе у нас в крови. Для большинства мало что изменилось: хозяева новые, ошейник тот же.