Желай, Рапунцель - стр. 38
Сонливая меланхолия вмиг разбилась вдребезги. Издав что-то пищаще-нецензурное, Даня вырвала ногу из мальчишечьих рук и в едином порыве пихнула его пяткой в плечо. Яков, не отличавшийся в этот момент устойчивостью, опрокинулся на спину.
– Не трогай мои ноги! – Даня притянула правое колено к груди и обняла дрожащими руками. – Никогда! Не смей!
Паника отступила быстро, позволив суровому осознанию затопить разум.
Она! Пнула! Модель! Синяки! На модели! Из-за нее!
Хорош же менеджер. Сам гробит источник своего дохода.
Даня сползла на пол и, сделав отчаянный рывок, едва не рухнула на колени к Якову. Тот как раз оторвал корпус от пола и присел прямо на плитку. Вид у мальчишки был несколько прибалдевший. Сомнительно, что эту белобрысую пальмочку кто-нибудь когда-нибудь лягал. Да ни у одного коня копыто бы не поднялось на это чудо! А здесь голой пяткой и сразу в нокаут.
– Т-т-ты как? – С голосом совладать не получилось. Дрожали даже руки. – Дай мне взглянуть.
Ближе всего к потерявшей самообладание Дане располагался прошитый зелеными нитками край футболки Якова. В него она и вцепилась – маньячненько так, а затем нетерпеливо потянула вверх. Изможденный атакованный испугом разум вяло советовал тянуть дальше, пока не обнажится плечо. Ведь рассмотреть результаты содеянного – вопрос чрезвычайной важности!
Шумно дыша от усердия, она продолжала уверенно задирать чужую футболку, пока внезапно не ощутила тепло под своей ладонью. Растерянный взгляд нашел руку. А потом и источник тепла.
Ее левая ладонь прижималась к оголенному животу Якова. И радостно ощущала все прелести его упругости. Скомканная ткань футболки ютилась где-то на груди мальчишки на отметке «еще не разврат, но очень похоже».
На лице Якова застыла сложная смесь из противоречивых эмоций. Испуг, изумление. И странноватое нетерпение.
«О, блин…»
– Извини. – Даня, в отличие от Якова, умела извиняться. Однако всегда стоило уточнять, насколько искренними были принесенные извинения.
Но сейчас важнее было другое. Ей чрезвычайно сильно хотелось узнать у самой себя, почему ее рука до сих пор прижималась к его животу?!
– Что ты… – Яков сглотнул. Даня ясно увидела, как двигается его горло в этот момент, – … делаешь?
– Наверное… – Ее пальцы шевельнулись, и Яков, среагировав на движение, рефлекторно попытался втянуть живот. Но утягивать было нечего, мальчишка был тощим. Теплая и упругая кожа. Даня прерывисто задышала. Это прикосновение было иным – не так, как в момент снятия мерок. Там она касалась его через одежду. А здесь препятствий не было. Он был обнажен. – … я успокаиваюсь.