Желание - стр. 31
Хранитель знал, что даже пауза способна подчеркнуть важность повествования, и научился делать такие паузы, чтобы удерживать внимание слушателей. Он думал, что они внимают каждому его слову, затаив дыхание, а на самом деле все просто молчали из вежливости. Хранитель окинул взглядом важных гостей, пришедших к нему этим вечером, – сэра Джона и леди Джейн, возле которых хлопотали несколько человек прислуги. Здесь же присутствовала и его собственная «свита» – сын, жена, учитель-туземец и Роберт Макмахон, который, после того как его беременная жена трагически утонула, сходя с корабля на берег во время сильного шторма, совсем опустился и ходил в грязных лохмотьях. Понимает ли хоть кто-то из этих людей, подумал Хранитель, какую работу он проделал и свидетелем какой трагедии являлся?
– Он ведь был королем, представляете? – произнес Хранитель, торжественно взмахнув рукой. Он говорил таким тоном, словно речь шла о людях и событиях, затерянных в глубине времен – то ли в Средние века, то ли в эпоху норманнского завоевания: вот сверкают в лучах рассветного солнца топоры викингов, идущих вдоль излучины реки, и один мир сменяет другой в круговороте мифов и возвышенных фраз… И хотя все прекрасно знали, что Хранитель говорит всего лишь о событиях десятилетней давности, сам он ощущал, что та эра уже миновала и он как персонаж занимал в ней место и древнего скандинава-уничтожителя, и Беды Достопочтенного, и ее летописца.
– И вы собирались перековать всех этих свергнутых императоров в добропорядочных фермеров? – поинтересовалась леди Джейн. – Это совершенно идет вразрез с наукой, мистер Робинсон.
Хранитель начинал свою, как он называл ее, «дружескую миссию», лелея смутную надежду на успех, и это вряд ли было просто честолюбием с его стороны. В нем горело одно лишь желание – желание чего? – он и сам не знал. Когда дело было доведено до конца, он даже и не понял, что произошло. Закончился один мир, зародился другой, и больше не было того старого мира, по которому он бродил очарованный. Вместо этого он застрял в поселении Вайбалена, где его ждала череда новых ужасов, которым не было конца. Но сейчас он улыбнулся и вскинул руки.
– Все в руках Господа, мадам. Как наука может исключить подобное? Кроме того, он был очень привязан ко мне. Впервые мы встретились в 1830 году.
Он сказал это таким тоном, словно встреча эта состоялась в каком-нибудь лондонском литературном «Атенеуме», в самом сердце величайшего города мира. Но монарх-абориген не бывал ни в каких литературных салонах, да и само имя Король Ромео ему дал Хранитель уже в другое время и в другом мире – абсурдном и искаженном мире, который являлся топорным подобием английской реальности. Итак, Хранитель продолжил свой рассказ о смелости и благородстве аборигенов, об их почти детском страхе перед белыми и о том, как в итоге ему удалось спасти одну семью. Хотя доподлинная история, связанная с Королем Ромео, должна бы звучать совсем иначе.