Жду, надеюсь, люблю... - стр. 29
Арина поставила целью своей жизни увидеться с таинственным сыном соседа, а потом – подчинить его себе. Задача казалась ей благой, но довольно тяжелой, однако вполне посильной. Девушка она была резвая, нахальная и бесконечно верящая в свои безграничные возможности. И этот могучий стимул – вера исключительно в себя, – этот жизненный рычаг, перевернувший не одну жизнь и не одну жизнь сломавший, помог Арине на ее жизненном пути.
Сколько же можно, наконец? – спросила она себя и сама себе ответила: хватит изображать из себя Золушку, поджидающую добрых людей! Ау, где вы, добрые люди?! Добрые люди, где же вы?! Нет, взывать к ним и умолять их нечего! Надо браться за жизнь самой, самой строить, самой доводить ее до совершенства. В общем – я сама! Ну и…
Дальше Арина стала разрабатывать план захвата соседского сына. Ей надоело стыдиться допотопной отцовской машины, своих разношенных туфель, блестящих от утюга юбок… Надоело клянчить и выпрашивать то платье, то серьги. Хватит! Отныне и навеки все пойдет иначе! И станет путевым и нормальным.
И, как ни крути, как ни выискивай высокий смысл существования и его бесспорную идейность, основой жизни остаются все те же низменные деньги, бабки. И, притулившись возле них, спрятавшись за ними, уже совсем не обязательно быть умной, красивой и трудолюбивой, не обязательно чего-то добиваться, искать, размышлять. Тогда можно жить спокойно и легко. Жить ради себя. А это и есть основа бытия и смысл любой жизни.
Арина не верила тем, кто утверждал противоположное. Эти люди попросту лгали, оставались неискренними. И врали они ради гордости, тщеславия, чтобы показать себя хорошими, высокими, идейными. Арина не такая. И лицемерить она не собирается. Зачем, ради чего? Это вообще унижение – врать. Выкручиваться, скрываться, бояться… Нет, так противно жить и недостойно человека. Арина решила жить совсем по-другому.
И она всерьез занялась своим планом-перехватом. Он был одновременно и прост, и очень сложен, как, впрочем, любые планы, изобретенные человеком. План мог сорваться из-за пустячной причины, даже причинки, и мог свершиться тоже просто вследствие случайности, ему благоволившей. Арина задумала начать заботиться о соседе Макаре Макарыче, брошенном и покинутом всеми, чтобы сын проникся мыслью, что какая-то незнакомая ему девушка, соседка, стала его отцу просто светом в окошке, матерью, сиделкой, няней, кухаркой – кем угодно, но в общем близким и почти родным человеком.
План был, конечно, замечателен, кроме некоторых пунктов, суть которых от Арины упорно ускользала. Во-первых, действительно ли проникнется неведомый ей сын нежностью к девушке, добровольно взявшей на себя заботы о его отце? А если не обратит внимания или, что еще хуже, возненавидит помощницу? Решит, например, что она усердствует из-за квартиры… Во-вторых, как все это скрыть от домашних, и прежде всего от вездесущей сестренки, с которой они никогда не расстаются? И в-третьих, сумеет ли вообще белоручка Арина, за которую дома все делали мать и бабушка, справиться с хозяйством соседа?