ЖД - стр. 23
– Рядовой Воронов по вашему приказанию прибыл! – четко рапортовала жертва, еще не подозревая о своем новом статусе.
– Так-так, – медлительно сказал Евдокимов. – Так-так… (Это тоже была азбука смершевца – тянуть время, чтобы жертва пометалась.) – Ну что же… ммм… Воронов, да? Значит, письмеца ждете?
– Так точно.
– От кого же, любопытно узнать?
– От матери, товарищ майор.
– Мать – дело хорошее. Один у матери?
– Сестра еще есть.
– А почему ждете письма? Адрес сообщили уже?
– Так точно.
– Ага. Ну, ладно. А почему вы думаете, что мать вам сразу напишет?
Воронов растерялся.
– Потому… потому что волнуется, товарищ майор.
– Волнуется? А почему она волнуется? Вы что, сообщили ей в письме что-то такое, от чего она может разволноваться?
– Никак нет, товарищ майор, – густо покраснел Воронов. – Просто… ну… я подумал, что она будет волноваться. Война же.
– А вы сообщили матери, что находитесь в районе боевых действий? – Голос Евдокимова начал наливаться свинцом. Попадая на фронт, солдаты не имели права об этом сообщать. Такова была особенно хитрая, иезуитская установка I с и штаба: родители знали только номер части. Любая информация в письме, из которой можно было почерпнуть намек на истинное местонахождение солдата, расценивалась как измена и немедленно каралась.
– Никак нет, товарищ майор. Просто написал, что прибыли в часть.
– Так что ж она тогда волнуется? Нервная, что ли? Может быть, больная какая-то?
– Никак нет, товарищ майор.
– Я сам знаю, что я товарищ майор. Что вы мне все время – товарищ майор, товарищ майор? Вы, может быть, думаете, что в Смерше дураки сидят?
– Никак нет, това… Никак нет, я так не думаю.
– А. Интересно. А как думаете?
– Я про Смерш никак не думаю, това…
– «Товарищ майор», надо добавлять. Вы в армии находитесь или где? Вы, может быть, забыли основы субординации?
– Никак нет, товарищ майор.
– Я сам знаю, что я товарищ майор! – заорал Евдокимов. Воронов дошел до кондиции. Момент для перемены регистра был выбран безошибочно. – Значит, сначала волнуем мать, доводим ее, можно сказать, до нервного стресса, – а потом вот так запросто являемся в Смерш за письмецом? Я правильно вас понял, товарищ рядовой? – Это тоже был любимый прием: перечислить с грозной интонацией несколько невинных фактов, из которых сейчас будет сделан неожиданный и убийственный вывод.
– Я не являюсь, товарищ майор… то есть самовольно не являюсь… я явился по вашему вызову…
– Я знаю, что по вызову! – громко прервал Евдокимов. – Не в маразме еще, слава богу! Или вы полагаете, что у нас в Смерше служат маразматики? Отвечать!