Жатва - стр. 16
Они оперировали вместе. Мальчишку удалось спасти.
Через месяц Марк пригласил Эбби на свидание. Она отказалась, причем дважды, и вовсе не потому, что не хотела с ним идти. Просто Эбби считала, что ей не следует с ним встречаться.
Прошел месяц. Марк снова пригласил ее на свидание. Искушение пересилило, и Эбби согласилась.
А через пять с половиной месяцев Эбби переехала к Марку. Он обитал в Кембридже. Поначалу было непросто жить под одной крышей с сорокаоднолетним холостяком, который никогда не делил с женщиной ни свою жизнь, ни свой дом. Но сейчас, в объятиях Марка, Эбби не представляла себя с другим мужчиной. Вряд ли она смогла бы кого-то полюбить так, как Марка.
– Моя бедная малышка, – проворковал Марк, дыханием согревая ее волосы. – Медицинские будни жестоки.
– Не гожусь я для всего этого. Ловлю себя на мысли: что, черт побери, я здесь делаю?
– То, о чем всегда мечтала. Так ты мне говорила.
– Я уже не помню, о чем я мечтала. Я все больше теряю ее из виду, свою мечту.
– Полагаю, это как-то связано с желанием спасать жизни?
– Да. И поэтому я пожелала, чтобы пьянчугу, виновника аварии, размазало по шоссе. Вот до чего дошла.
Эбби тряхнула головой. Она была очень недовольна собой.
– Эбби, ты сейчас проходишь через самое плохое, что есть у нас в клинике. Хуже травматологии в Бейсайде нет ничего. Тебе осталось всего пару дней отдежурить. Точнее, продержаться.
– Вот уж облегчение! Потом я попаду в торакальную хирургию.
– По сравнению с этим отделением дежурства там тебе покажутся куском торта. «Травму» у нас всегда называли отделением-убийцей. Ничего не поделаешь, через нее проходят все ординаторы.
Эбби еще крепче прижалась к Марку:
– А если бы я вообще ушла из хирургии и стала, например, психиатром, ты бы потерял ко мне всякое уважение?
– Непременно. Можешь даже не сомневаться.
– Ну и мерзавец же вы, доктор Ходелл.
Смеясь, Марк поцеловал ее в макушку.
– Многие придерживаются такого же мнения, но тебе одной разрешается высказывать его вслух.
Лифт спустил их в больничный вестибюль. Открылись и закрылись входные двери. На дворе стояла осень, однако Бостон вот уже шестой день наслаждался теплом бабьего лета, наступившего в конце сентября. Путь через стоянку, туда, где находилась машина Эбби, отнял у нее последние крохи сил. Она уже не шла, а еле волочила ноги.
«Вот что медицина делает с нами, – подумалось ей. – Мы проходим сквозь полосу огня, чтобы стать хирургами».
Долгие дни, когда едва замечаешь время, умственные и эмоциональные перегрузки, упрямое движение вперед. Спасение чужих жизней, за которое приходится расплачиваться кусками и обрывками собственной. Она знала: только так можно отсеять людей случайных и оставить тех, кто уже никогда не уйдет из хирургии. Процесс жестокий, но необходимый. Марк преодолел этот путь. И она справится.