Жаркая осень в Акадии - стр. 37
Тогда же в дома, где ранее жили Жан и его брат, въехали английские солдаты. С одним из них у меня начались амуры, что крайне не нравилось моему отцу. А потом было объявлено, что замуж выходит моя младшая сестра, и землю, предназначенную мне, отец передал ей в приданое. Тогда я разозлилась и ушла к Джону. Смешно, правда? Был Жан, стал Джон.
Вот только Джон оказался порядочной сволочью. Той же ночью он меня напоил, после чего мною воспользовались и он, и его дружки. А на следующее утро он мне сказал на своем ломаном французском:
– Ты никому не понравилась. Уходи.
Но в городе об этом он раструбил – и мне ничего не оставалось, как уйти далеко-далеко. Так я и оказалась у английского форта Лоуренс, находившегося по ту сторону реки Бобассен. Средств на пропитание у меня не было – отец поклялся, что я не увижу больше ни единого су. А голод, как известно, выгоняет волка из леса[27]. И я ушла в заведение мадам Мирей. И оказалось, что я как нельзя лучше приспособлена к подобной деятельности – ведь я и тогда не забеременела, и с тех пор ни разу не зачала ребенка, да и срамные болезни всегда обходили меня стороной.
Одним из моих первых клиентов стал Тома Пишон – француз, как и я, но лицом больше всего похожий на жабу. После третьего или четвертого визита он мне сказал, что отправляется в Порт-ля-Жуа, и предложил поехать с ним. Я было обрадовалась, но он добавил:
– Есть там заведение мадам Констанс, ты могла бы перейти к ней. Я ее знаю и замолвлю словечко.
– А какой мне в этом интерес?
– Я тебе буду платить за любую информацию про то, что там происходит – особенно если это касается военных дел.
И назвал мне весьма неплохую сумму. Должна сказать, что он ни разу меня не обманул – деньги сначала привозил он сам, а потом стал приезжать этот проклятый Реми. И, несмотря на заработок, я ждала его следующего визита с ужасом.
Так и сейчас – прежде чем мы перешли к делу, он сделал со мной все, что хотел, а потом только начал меня расспрашивать о русских. Знала я мало – ни один из них не пользовался услугами заведения мадам Констанс, и отнюдь не из-за конкуренции – таковой в Порт-ля-Жуа попросту не было. Все, что я узнала, было получено мной от местных чиновников и от тех, кто записался в ополчение. Я боялась, что Реми разозлится на меня – синяки на груди и животе и то самое место у меня болели, и сильно, а если он еще покуражится… Но он повеселел и даже меня похвалил, а затем (впервые!) выдал мне карту в целый экю.
– Будешь получать по стольку сверх того, что ты уже получаешь, если узнаешь больше. Я вернусь через три-четыре недели.