Жареный козлёнок бокора Вальдеса - стр. 25
Шлюпку с «Архистар», на которой неподвижного сквайра доставили на берег, с волной вынесло в кучу мелкой гальки. Матросы, засучив штаны, спрыгнули в прибой и на руках дотащили шлюпку до сухого места. Платон взял мистера Трелони на руки и понёс его к ближайшему ряду домов – улицы Фуншалы располагались амфитеатром и начинали подниматься в гору прямо от берега.
За Платоном шёл капитан и доктор Легг, и доктор всё время боялся, что Платон может оступиться: идти по мостовой, вымощенной довольно неровным камнем, было неудобно. Скоро джентльмены смешались с местными жителями, которых на улицах в этот час было довольно много – высоких, бородатых и безусых португальцев и пестро одетых португалок, повязанных платками. Наконец, Платон благополучно донёс мистера Трелони до той гостиницы, где капитан решил остановиться.
«Король Эдуард» и «Архистар», чтобы встать на якорь, ушли к западной оконечности острова: гавани у Мадейры не было, и рейд возле Фуншалы из-за больших глубин был неудобен для якорной стоянки кораблей.
Хозяин гостиницы, высокий статный мужчина со следами оспы на лице, увидев больного, сначала помрачнел, потом узнав, что больной обжёгся португальским корабликом, засуетился. Его жена, невысокая смуглая молодая женщина, обеспокоенно забегала тоже, показывая гостям самые лучшие комнаты. Сквайра, наконец, положили на кровать. С ним остался доктор Легг. Капитан и Платон вышли на улицу, намереваясь отправиться на рынок.
Рынок Фуншалы, как и каждый рынок южного приморского города, был шумен и пёстр.
Мужчины, женщины и дети, полураздетые негры и наглухо закутанные монахи, расхристанные матросы и степенные рыбаки сновали, сидели и даже лежали здесь среди повозок и корзин с горами капусты, кучами зелёного гороха, грудами артишоков и пуками порея, сельдерея, салата и прочей зелени. Горячие лучи солнца высвечивали среди этого зелёного великолепия розовые тона сырого мяса и белые пятна свиных голов, чёрные круги кровяных колбас и багровые стопки варёных языков, которые подпирали, не давая им развалиться, горшочки с жареной свининой, широкие глиняные миски с кусками варёной говядины в желе и огромные блюда с кружевными лоскутьями бараньих сальников. В многочисленных корзинах, несколько в стороне, стоял сегодняшний океанский улов – разнообразная рыба широко разевала пасти, пучила глаза, втягивала белые животы, изредка била хвостами. От мокрых больших мешков с мидиями шёл свежий, волнующий запах морской травы, а дальше, дальше высились столы со сливочным маслом, яйцами и сыром: масло выпирало из мокрых полотняных тряпок подобно остроконечным или наполовину стёсанным бугристым утёсам, яйца сияли меловой белизной в небольших ивовых корзинках, а сыры – и большие, как тележные колеса, и круглые блестящие, как лысые головы, и плоские мелкие, как медали, лежали волнующими грудами.