Жаныбеков Шангерей. Өнегелі өмір. В. 31 - стр. 24

Осмотр достопримечательностей города, который со временем стал мне родным, не заставил долго ждать. Главным моим гидом в походах по городским улицам и переулкам был Жумагали, мальчишка младше меня года на два. Мы быстро ознакомились с центром города, колхозным рынком, магазинами, разглядывали здания школ и различных учреждений. В один из наших совместных походов по городу он сводил меня в кинотеатр, который тогда размещался в помещении нынешней главной мечети города. Первой кинокартиной, которую я посмотрел в нем, был фильм «Огни большого города» с участием знаменитого Чарли Чаплина.

В поселке Первомайка я получил начальное образование на русском языке. Перед началом нового учебного года меня одели по-городскому и повели в школу имени Кирова, где обучение велось на русском языке. Но директор школы меня не принял, сославшись на переполненность пятых классов. В связи с этим, меня усадили в пятый класс школы, которая в то время носила имя акына Жамбыла. К моему счастью, она оказалась именно той школой, которая в 1884 году переехала из города Троицка в Костанай, в новое школьное помещение, построенное по протекции Ыбырая Алтынсарина. Будучи уже пожилым человеком, я узнал, что мой прадед Бекмухамед Карпыков, еще в 1881 году, когда эта школа особенно нуждалась в поддержке общественности, был назначен ее попечителем (шефом – по-современному) Торгайским генерал-губернатором.

Я старался быстрее втянуться в учебный процесс, который проходил на казахском языке. В начале отдельные забияки подтрунивали надо мной за некоторые неудачные выражения и не совсем складные обороты речи. Это прекратилось после того, как я дал публичный отпор одному парню, который особенно надоедал мне своими насмешками.

В нашем классе казахский язык и литературу вел опытный педагог Алагузов, русский язык – преподаватель Башарина, ботанику – молодой педагог Мурзагалиева, математику и физику – Берденов, географию – Хусаин Мухамеджанов, музыку – А.К. Тененякин.

Андрей Константинович Тененякин, пожилой представитель русской интеллигенции дореволюционного периода, свободно владел казахским языком и активно занимался пропагандой казахского музыкального наследия. На уроках пения, наряду с популярными песнями советской эпохи, он обучал нас народным мелодиям. В особенности, наш учитель настойчиво заставлял нас повторять песню, которая трактовалась им как народная, где имеются такие строки:

После реабилитации Ахмета Байтурсынова, я узнал, что он является автором этой песни. Видимо, Андрей Константинович знал его, по-своему переживал за печальную участь этого выдающегося сына казахского народа. Я думаю, что он подобным образом пытался отдать должное памяти ее творца, надеясь, что когда-нибудь правда восторжествует.