Жаба с кошельком - стр. 23
Но Маргоша только рыдала, чем довела Глеба до белого каления. Много чего «хорошего» сообщил он ей в ту ночь. Потом как ни в чем не бывало слопал купленные женой йогурты и отправился спать на выстиранных ею простынях.
Бедная Марго лила слезы до семи утра, а потом поехала в Ложкино. Еще один дурацкий поступок. Никогда нельзя самой покидать семейную территорию, пусть уходит тот, кто выказывает недовольство другой половиной.
– Делать что? – причитала подруга, превращая кружевной пододеяльник в засопливленную тряпку.
Я вырвала у нее из рук вконец испорченный угол и сунула ей носовой платок.
– Во-первых, успокойся!
– Да, – заныла Марго, – хорошо тебе…
– Очень, – кивнула я, – убежала от четырех мужей, может, поступала каждый раз опрометчиво, была нетерпима и слишком прямолинейна, но не позволила себя унижать!
– Ага, – причитала Марго, – когда это было! В молодости!
– У нас и сейчас еще не старость. – Я начала злиться. – Вот лучше скажи, ты чего хочешь?
– В каком смысле? – Она перестала рыдать.
– В смысле дальнейшей жизни, – усмехнулась я. – Вернешься к Глебу или ну его на фиг?
– Ох ты какая, – заскулила Марго, – злая! Я в него всю жизнь вложила, ухаживала, заботилась, а теперь другой отдать? Доктора наук и профессора! Готовенького!
– Ну и что? Хоть поживешь спокойно, без докуки.
– Я не могу одна! – взвыла подруга.
На мой взгляд, существовать самой по себе намного комфортней, чем в паре, но спорить с Марго не стану.
– Значит, надеешься на мир с Глебом?
– У него любовь, – вновь залилась она слезами, – страстная, с девчонкой-аспиранткой, ей всего двадцать пять.
– Прекрати, – пнула я ее пяткой, – хорош выть, слезами горю не поможешь. Ладно, так и быть, научу, как поступить, но имей в виду, слушаться меня должна беспрекословно, ясно? Через три месяца, а то и раньше, Глеб приползет на коленях. А ну иди умываться!
Сгорбившись и всхлипывая, Марго поплелась в ванную. Я быстро влезла в джинсы.
– Какая ты худенькая, – завела Маргоша, выныривая из санузла. – Хорошо тебе!
Я усмехнулась. А еще встречаются люди, которые говорят мне с плохо прикрытой завистью ту же фразу, только заканчивают они ее по-иному.
– Хорошо тебе, два языка знаешь!
А кто, спрашивается, мешает вам их выучить? Я-то не родилась с нужным знанием в голове, корпела над грамматикой, когда остальные носились по танцулькам.
– Ты тоже можешь так выглядеть, – сообщила я Марго.
– Никогда, – занудила та, – куда мне.
– Есть план! – воскликнула я. – Ты худеешь, сильно… м… сколько сейчас весишь?
– Девяносто, – плаксиво протянула Маргоша, – утром, голая.