Зеро Варош: Полуночное Солнце - стр. 22
***
Довольно поздно поднявшись утром с постели, они все же отправились в главный офис телеканала, где, по совету Стэнли, Мари намеревалась оформить отпуск.
Может для нее эта жизнь и ненастоящая, но вот для другой ее версии подобные вещи важны. Глядя на того же Стэнли, Мари попросту не могла отмахиваться от подобных мыслей. Ведь для нее самое реальное в этом мире – она сама, но вот как, к примеру, все обстоит для него? Слишком уж сложно принять мысль о том, что Стэнли лишь продукт ее фантазий. Или чего? Воспоминаний о прошлых или каких-то иных, параллельных жизнях? А что если нет? Что если этот мир все же реальный, несмотря ни на что? Тогда вправе ли она действовать по принципу – после меня хоть потоп?
– Солипсизм – это крайний эгоцентризм, не так ли? – с улыбкой спросила она Стэнли утром, пока пила вкусный, заботливо приготовленный для нее кофе.
– Ну… Если принять-таки идею, что мы все – единое целое, то нет. Просто небольшая неточность, безобидное маленькое заблуждение – не более того…
– Боже, как ты прекрасен, Стэн. – задумчиво промолвила она. – И я говорю это вполне серьезно. Вот у меня в голове постоянно одни вопросы и никаких чертовых ответов, а ты, наоборот, особо не задумываясь, можешь ответить на любой, причем едва ли не «вечный» вопрос. Я думаю, это оттого, что твое мировоззрение гармонично, в отличие от моего. Все-таки мне стоит, по-видимому, стать буддистом…
– В любом случае, я вовсе не против быть частью такой прелестной милашки, как ты. – шутливо прикоснувшись пальцем к кончику ее носа, заметил он, вогнав ее в краску.
Сидя сейчас в салоне автомобиля и вспоминая этот разговор по дороге в офис, Мари разглядывала рисунки Крэвэна в потертом альбоме. Вчера вечером она так и не осмелилась его открыть. И, надо признать, что рисунки эти были гениальны по-своему. Ведь даже те из них, на которых не были запечатлены ее личные кошмары, могли бы с легкостью напугать кого угодно. Поскольку в них, несмотря на внешнюю простоту, сквозило что-то поистине зловещее. Будто кто-то вдруг безжалостно вывернул наизнанку все глубинные страхи твоего разума.
Те же из них, которые она узнавала, казались самыми жуткими, рождая в душе трепет. И особенно небрежный набросок, изображающий обнаженную девушку, скорчившуюся в болезненной агонии на громадном деревянном кресте. Прибитая к нему гигантским гвоздем, она напоминала редкостную бабочку, безжалостно пришпиленную коллекционером. Глядя на рисунок, Мари даже отчетливо почувствовала, как болезненно заныла грудина, отзываясь на воспоминания о том страшном моменте.