Зеркало сновидений - стр. 4
– Тетушка, – пробурчал Сергей Васильевич, – я уже сказал, что вовсе не против составить вам компанию… В чем дело?
Вопрос был обращен к денщику, который только что появился в гостиной. Не проронив ни слова, тот подал Ломову маленький запечатанный конверт. Сергей Васильевич вскрыл его и пробежал глазами текст записки, подписанной просто «АК».
– Хорошо, – сказал Сергей Васильевич денщику. – Ответа не будет.
Во время этой маленькой интермедии тетушка с преувеличенным вниманием разглядывала ничем не примечательный узор ковра на полу, противоположную стену, украшенную скучными темно-желтыми обоями, и ножки стола – тоже так себе ножки, по правде говоря.
– Сережа, – нерешительно промолвила Евдокия Петровна, когда денщик удалился, – надеюсь, я не отрываю тебя ни от каких важных дел?
Ее племянник усмехнулся.
– Полно вам, тетушка… Ну какие такие дела могут быть у скучного отставника вроде меня? Так, живем помаленьку, коптим небо…
Тетушка пытливо посмотрела на него и неожиданно даже для себя самой выпалила:
– Это дама?
– Что? – изумился Сергей Васильевич.
– Записка от дамы?
– Тетушка, – проворчал Ломов, – не знаю, с чего вы решили…
– Мне показалось, что от записки пахнет духами, – промолвила Евдокия Петровна, храбрясь, хоть и немножечко жалела, что вообще завела этот разговор.
Сергей Васильевич сердито засопел. Тетушка сидела в кресле, от которого до его стула было примерно семь-восемь шагов, и отставной вояка не мог постигнуть, как на таком расстоянии можно уловить, чем пахнет крошечная записка.
– И потом, – с увлечением продолжала тетушка, – мужчины редко посылают письма на маленьком листочке в маленьком конверте. Даже если им надо черкнуть три строки, они займут целый лист и конверт возьмут побольше…
Тут Сергей Васильевич понял, что его поймали с поличным и вывернули наизнанку, что отрицать происходящее бессмысленно, а отступать некуда, и решил пойти ва-банк.
– Тетушка, это действительно письмо от одной дамы, которую я знаю… Но могу поклясться вам чем угодно, что… гм… мы с ней просто хорошие знакомые.
– А, – как-то очень неопределенно молвила тетушка и поглядела на племянника таким взглядом, словно хотела прочесть все его мысли, даже те, которые он сам предпочитал не додумывать до конца. – Сережа, ты никогда не рассказывал мне о своих знакомых дамах!
– Да тут и рассказывать нечего, – отозвался Ломов, пожимая плечами. Обычно люди после слов «нечего рассказывать» нагромождают сто этажей хаотических подробностей, но не таков был Сергей Васильевич: его интонация показывала, что увесистая точка в конце фразы бесповоротна и обжалованию не подлежит.