Зеркало для России: о чем молчит власть - стр. 1
Часть 1
Морфология российских империй
Глава 1
Страна невыученной истории
В России никогда и ничего не меняется. А когда в России меняется все, то только для того, чтобы ничего не менялось.
В школьных сочинениях «Как я провел лето» я никогда не упоминал рассказы деда о Гражданской войне. «Проза» деревенских легенд никак не вписывалась в лубок учебников школьной истории. Расстрел «при попытке к бегству» бывшего бандита, закончившего войну бойцом отряда Котовского, случаи людоедства, топка печи пачками керенок – все это в 1960-е годы звучало как преданья дикой старины. Царизм, развал страны, атаманы, независимые уезды – эти приметы времени казались чем-то бесконечно далеким, приветом от Бориса Годунова и Лжедмитрия.
Вспомнились рассказы деда в конце 1980-х. Тогда уже было ясно, к чему все шло, поэтому я уговаривал родителей снять со сберкнижки те несколько тысяч рублей, на которые они собирались спокойно жить на пенсии. Будучи «розовым» оптимистом, даже сочинил статью «Почему обречен СССР» и рассылал ее по редакциям советских газет и журналов, доказывая, что принципы перестройки рушат системонесущие балки государства. С таким же успехом можно было пытаться остановить железнодорожный состав брошенной под его колеса газеткой.
А состав уже вовсю летел с горы, тяжеленный, о пятнадцати вагонах, с сорванными тормозами, а на месте машиниста паровоза сидел кот Леопольд, шуровал рычагами и распевал песенки про «новое мышление».
Статью в журналы не взяли, уговорить родителей закрыть сберкнижку мне не удалось, и все их сбережения, как и у миллионов других пенсионеров, благополучно «сгорели» в огне нашей очередной смуты. Все повторилось: развал страны, беспощадные реформы, проведенные с большой ненавистью к людям, ничего не стоящие деньги, вакханалия суверенитетов.
В те годы на шестнадцатой странице «Литературки» в «Клубе 12 стульев» была опубликована любопытная карикатура: мужик ходил по кругу и наступал на грабли. И тогда же – в 1988 году – на экраны вышел замечательный фильм режиссера Хотиненко «Зеркало для героя». Его главный герой посещает свою малую родину – Донбасс – и попадает там в «петлю времени», проваливаясь в год 1949-й, когда его родители были еще молодыми людьми.
Весь фильм Сергей (так зовут героя) кружит в одном и том же повторяющемся дне и не может из него вырваться. «Времяворот» кружит его, ловушка не отпускает, ощущение бессмысленной цикличности нарастает, и вот уже зрителю фильма кажется: еще чуть-чуть – и он сам с кайлом в руках окажется там, в восьмом мая 1949 года, в очередной раз восстанавливающим в очередной раз разрушенное народное хозяйство.
Можно вспомнить и повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Тот же по сути сюжет, та же идея; всего лишь один лагерный день, а в нем – год, срок, век, эпоха. Из дня Ивана Денисовича не вырваться, его можно только пережить, «отмотать», и все те же смыслы в тексте: мы все живем в одном неизбывном дне. Из такого мучительно хочется выскочить, но нет никакой возможности, и остается лишь без истерики, с достоинством и спокойствием существовать в нем.
Живя в России, нельзя не удивляться, но и удивляться нельзя. История раз за разом тащит нас по знакомому кругу ненависти к прошлому, презрения к настоящему и упований на светлое будущее. И вокруг все время кто-то обижается: одни на то, что не получается как в США, другие – что порушены идеалы и лепота царства Ивана Третьего, третьи – что вокруг не Швейцария. Список претензий к России порой просто изумляет. Почему-то матушка-Россия всем должна. С чего бы это?
Повторяются и циклы ненависти к прошлому. В СССР пинали по-всякому царизм, в РФ с тем же энтузиазмом оплевывали и обливали грязью все советское, и есть подозрение, что и с нами поступят так же, что придет время, и мы будем так же оболганы и прокляты. И снова будет в ходу анекдот о деталях швейной машинки «Зингер», из которых в наших широтах что ни собирай, а получится автомат Калашникова.
Сергей из фильма «Зеркало для героя» все-таки вырвался из петли времени и вернулся в настоящее. Каким образом? Тем же, что и герой идентичного по сюжету американского фильма «День сурка».