Зеркало для невидимки - стр. 5
– Два пулевых ранения в голову, Никита Михайлович. Я предварительный визуальный осмотр провел. Кое-что есть интересное. Начнем? Или следователя будете ждать?
Голос судмедэксперта Грачкина. Настоящее имя его Евгений Евгеньевич, но иначе как «Женечка и Катюша» его в экспертно-криминалистическом управлении не зовут. Грачкин – толстый коротыш, у которого в жизни помимо любимой профессии есть еще две роковые страсти – молодая жена, которую он обожает и дико ревнует, и ранняя лысина, которую он ненавидит до судорог и от которой пытается отделаться с помощью современных средств для ращения волос.
Прозвище «Женечка и Катюша» дано ему за неповторимую манеру общаться с женой по телефону. Ей, как всем известно, Грачкин звонит через каждые два часа, где бы он ни находился, даже на ЧП в чистом поле, пользуясь мобильным телефоном вышестоящего начальства. И беседа его всегда звучит примерно так: «Когда приеду? Скоро. Ну, я же сказал! Женечка сказал Катюше – скоро. И к маме твоей в воскресенье съездим. Почему это я забыл? Я помню. Женечка и Катюша куда поедут в воскресенье? На блины к тещ… я хотел сказать – к мамочке!»
Нынешний деловой и лаконичный тон Грачкина был непривычен уху. Колосову все казалось, что он вот-вот услышит: «Женечка и Катюша говорят: два пулевых тут у нас, ну, короче, две дырки в черепе».
– А почему прокуратура до сих пор не приехала? – спросил он эксперта.
– Ждем-с.
– Тогда давай пока без них.
– Пиджак сними, Никита Михалыч. Изгваздаешься. А красивый костюмчик. Стильный.
Колосов потянул пиджак с плеч. В этом костюме, да еще при галстуке он чувствовал себя как конь в новой сбруе. В костюмах, как, впрочем, и в форме, начальника отдела убийств в областном главке видели редко. Больше в джинсах и кожанке, более пригодной для черной оперативной работы.
Мертвец в полусгоревшей красной «Ауди» был своим видом схож… С чем? Прежде Никите казалось: смерть, это самое трагичное из всех трагических происшествий, должна, нет, просто обязана быть и жуткой, и отталкивающей, но при всем том обязательно пристойной. Потому что чувства жалости и сострадания, а главное, уважения и страха к смерти моментально улетучиваются, если она, как, например, сейчас, выглядит крайне непристойно.
Перед ним был человек, точнее, нечто, похожее больше на полуобгорелый пень. На изуродованную огнем деревяшку, на останки Буратино-переростка, так глупо сунувшего нос в очаг, оказавшийся не нарисованным, а настоящим.
Колосов осмотрел останки. Наполовину человек – наполовину пепел. Никита заглянул в лицо этой головешке: подбородок, скулы – все обуглено. Дикий оскал-ухмылка, зубы проглядывали через прорехи полусожженной плоти.